Такого рода заказы часто встречались. Ярослав знал, что в будущем эти сырые проекты выстрелят, и принесут отличный доход.
Информация о таких проектах, была всегда при нем. Он ее секретил любыми возможными путями, чтобы можно было во время извлечь с любого места его пребывания.
Пришлось арендовать отдельное здание. Чтобы ни в коем случае информация не ушла. Совместно с оперативниками из технического отдела ФСБ, проверили каждый угол здания внутри и снаружи. Организовал посменную работу своих сотрудников в соответствии с их навыками. Работа пошла, выполнена она была несколько месяцев.
В Санкт- Петербург он взял с собой только Ивана. Надо было заказать новую технику в лабораторию и установить ее. Ивану пришлось остаться в Питере до момента, пока испытания в лаборатории не пройдут. Он оказывал техническую поддержку лаборатории.
Деньги на технику и технику в соответствии с техническим заданием искали уже федералы, они лично контролировали перевозку техники из Азии и перепроверили до болтика на специальной установке.
Управа выявила Адиного стукачка, после того как пропустили в город огромную партию синтетического наркотика. Им докладывала оперативка, что едет партия, а когда вскрыли вагон, там оказались нелегалы. ФСБ чувствовало, что уволят всех, а это тоже в свою очередь очень опасно. Таких спецов, без обеспеченья на улицу выкидывать нельзя. История уже знала такой печальный случай после ликвидации отдела по борьбе с бандитизмом. Сотрудники отдела, оставшиеся без работы сами стали работать на бандитов.
Теперь и Главк понял природу жуткого запаха в доме, у Ады Серафимовны, она реализовала запрещенные вещества из дома, чтобы не учуяли поисковые собаки. Во время обыска в доме, запах стоял такой зловонный, что следственная группа ели сдерживали позывы рвоты.
Ярослав вернулся с Питера. Когда он зашел в родительскую квартиру, в это время Маргарита ставила чайник на кухне.
– Пошли к твоим? – сказал усталым голосом Ярослав, – я очень есть хочу, я в состоянии только дойти до соседнего подъезда.
–Конечно любимый, – Маргарита вздохнула, у нее гудели ноги, а голова раскалывалась от финансовой отчетности по фонду. Ей приходила мысль, что нет никакой разницы между гуманитарными и естественными науками, везде нужно считать и писать.
Они молча переглянулись. Они уже не были похожи на влюбленную пару, никаких эмоций. На эмоции силы нужны, а они на данный момент иссякли.
Вера Викторовна и Михаил Валерьянович очень обрадовались, когда увидели Маргариту и Ярослава вместе. Их семья были знакомы как соседи по дому. Родители знали историю про портфель и заочно эти две семьи благосклонно относили друг к другу. До отъезда в столицу семьи Ярослава, мамы некоторое время даже общались. Вера Викторовна рассказывала про дочь, а Милена Леонидовна хвасталась достижениями сына в институте.
– Мойте руки и проходите на кухню, дети, – вальяжным голосом пригласил Михаил Валерьянович. Он считал, что чужих детей, в принципе, не бывает. Тем более это избранник дочери, который в скором времени станет его зятем.
Вера Михайловна накрыла на стол. Нарезала колбасы, сыра, сала домашнего соления. Домашнюю консервацию и селёдочку. Поставила на стол графинчик с домашним самогоном. Она его варила при помощи большой кастрюли и алюминиевого таза, настаивала на травках для гостей. Ужин прошел весело, родители рассказывали про детство Маргариты и смешные истории из жизни.
Когда влюблённая пара вернулась домой, они рухнули на кровать и уснули. Виделись они редко. Мечтали, к концу года, когда закончится вся эта канитель, уедут в какой-нибудь Богом забытый санаторий восстанавливать здоровье, а для этого нужен покой, отсутствие знакомых лиц и питание по расписанию.
Родители Ярослава два военных инженера. Милена Леонидовна, как подозревал сын, параллельно служила, в Комитете государственной безопасности. Лишних вопросов он маме не задавал. Она сама его искусно любила опрашивать, у Ярослава моментально развязывался язык. Она ему доверяла, но проверяла. Был случай, когда мам за минуту отучила Ярослава хипповать и научила быстро принимать решения.
На первых курсах института Ярослав связался в Москве с арбатскими хиппарями и начал отращивать волосы. Ему должно было исполниться двадцать лет. Он ждал родителей в съёмной квартире. Мама не разрешила ему заселяться в общежитие, она знала об одаренности сына, ему нужно было учиться, а не отвлекаться на соседей по комнате.