Молодой Александр [The Young Alexander]

ПРОБЛЕМЫ НАРАСТАЮТ

Александр родился в шестой день македонского месяца лоос, примерно 20 июля 356 года до н. э.[66] Современники верили, что три богини судьбы мойры посещали младенца вскоре после рождения, чтобы определить его земную судьбу к добру или к худу. Этнологи и антиквары, побывавшие в Македонии в начале ХХ века, описывали ритуалы, которые явно могли перекликаться с обычаями и ритуалами древности[67]. В полночь на третий день после рождения ребенка богини спустились с Олимпа, чтобы определить его будущее. К их визиту приготовились: привязали собак, мебель отодвинули к стенам, подношения мойрам разложили на столе в детской, оставив гореть единственный светильник, чтобы гостьи могли без труда найти колыбель. По прибытии богини суетились вокруг младенца, спорили друг с другом о том, как лучше выполнить свою ночную работу. Клото – Пряха – достала шерсть и начала прясть нить жизни. Лахесис – Дающая жребий – устанавливала судьбу, внося предписанные данные в реестр. Атропос – Неотвратимая – самая древняя и грозная из трех, держала в руке ножницы: именно она решала, где обрезать нить жизни. Нить, сотканная для Александра, получилась крепкой, сулила удачу и славу, но по решению Атропос осталась короткой.

Дни после родов были опасным временем как для матери, так и для ребенка. Многие не переживали первую неделю, погибая от болезни или инфекции. Античное кладбище Пеллы, обнаруженное под эллинистической агорой и прилегающими территориями, дало ученым бесценную информацию о реалиях того времени. Женские захоронения встречаются там в два раза чаще, чем мужские, а дети составляют 35–40 % общего числа погребенных, и большинство из них не дожили до года. Младенческая смертность по современным меркам шокирующе высокая[68]. Многие дети постарше похоронены со множеством разных предметов, особенно терракотовых изделий: среди них миниатюрные петушки, предметы домашней обстановки, бутылочки для кормления молоком и фигурки кормилиц с младенцами на руках. В этих предметах, положенных рядом с мертвыми, отражается вся боль родителей от расставания с детьми, нити жизни которых оказались столь короткими. Философ V века до н. э. Демокрит из Абдеры, вероятно, лучше всех выразил эти чувства: «В воспитании детей полно ловушек. Успех требует борьбы и заботы, неудача означает горе, превосходящее любую иную печаль»[69]. Александр был одним из тех, кому повезло выжить.

Ритуалы и церемонии помогали обозначить смену лиминального статуса ребенка и превращение его в члена семьи. Свидетельств о подобных обычаях в Македонии нет, но можно предположить, что они не отличались от тех, которые практиковались в других частях греческого мира. Первые обряды исполнялись сразу после появления младенца на свет: новорожденного клали на землю и осматривали, чтобы выявить возможные дефекты и признаки слабости. Если все было хорошо, его быстро поднимали, признав достойным воспитания; но если он не плакал, или у него были какие-либо отклонения, или семья не могла позволить себе кормить еще один рот, от новорожденного могли отказаться. В таком случае младенца выносили из дома и передавали в руки богов, что не всегда означало смерть. Усыновление было обычным явлением, и эта практика снабдила многих поэтов и драматургов популярным сюжетным приемом[70]. Официальная церемония принятия следовала на пятый или седьмой день, ее называли амфидромия. Младенца проносили вокруг семейного очага и устраивали в его честь пир. Ритуал имянаречения обычно происходил в то же время или на десятый день, если семья могла позволить себе долгие празднества[71]. Александр – обычное имя как в Эпире, так и в Македонии, оно означает «защитник людей». Имя это прежде носили два македонских царя: Александр I, один из самых прославленных правителей Македонии, и старший брат Филиппа – Александр II, так что оно несло с собой большие ожидания[72].

66

Plutarch, Life of Alexander 3.4. См.: N. G. L. Hammond, ‘The Regnal Years of Philip and Alexander’ in Greek, Byzantine and Roman Studies (1992), pp. 355–373.

67

О фольклорных традициях Македонии, связанных с тремя богинями судьбы, см.: G. F. Abbott, Macedonian Folklore (Cambridge, 1903), pp. 126–128; L. A. Heuzey, Le mont Olympe et l’Acarnanie: exploration de ces deux régions, avec l’étude de leurs antiquités, de leurs populations anciennes et modernes, de leur géographie et de leur histoire (Paris, 1860), p. 139; H. Triantaphyllides, ‘Macedonian Customs’ in Annual of the British School at Athens, Vol. 3 (1896–1897), pp. 207–214; A. J. B. Wace and M. S. Thompson, The Nomads of the Balkans, an account of Life and Customs among the Vlachs of Northern Pindus (London, 1914), p. 101.

68

I. M. Akamatis, ‘The Cemetery in the Agora District’ in Lilimbaki-Akamati, Akamati, Chrysostomou and Chrysostomou (eds), The Archaeological Museum of Pella, pp. 40, 42.

69

Democritus, DK 68 B 275 (trans. K. Freeman, Ancilla to the Pre-socratic Philosophers (Harvard, 1948), p. 116 (275)).

70

Soranus, Gynecology 2.6.10. О том, какие действия совершались в том случае, если ребенка сочли достойным принятия в семью, можно узнать по практике, принятой во Фракии и Македонии II века н. э.: новорожденного клали на доску или нечто твердое и плотно приматывали, что приводило к уплощению спины и затылка. Такое формирование черепа, судя по всему, не было преднамеренным, а составляло побочный результат попыток поддерживать тело ребенка, хотя практика формирования черепа известна в разных частях Греции еще с доисторического времени. См.: K. O. Lorentz, ‘The Malleable Body: Headshaping in Greece and the Surrounding Regions’ in Hesperia Supplements, Vol. 43 (2009), pp. 75–98.

71

О ритуалах, сопровождавших деторождение и младенчество, см.: V. Dasen, ‘Childbirth and Infancy in Greek and Roman Antiquity’ in B. Rawson (ed.), A Companion to Families in the Greek and Roman World (Malden (MA), Chichester, Oxford, 2011), pp. 291–314; R. R. Hamilton, ‘Sources for the Athenian Amphidromia’ in Greek, Roman and Byzantine Studies, Vol. 25, No. 3 (1984), pp. 243–251; S. Hitch, ‘From birth to death: life changing rituals’ in E. Eidinow and J. Kindt (eds), The Oxford Handbook of Greek Religion (Oxford, 2015), pp. 521–534.

72

S. Psoma, ‘Naming the Argeads’ in KTÈMA 40 (2015), pp. 15–26.