И, конечно, это безумие должно было когда-нибудь закончиться. Скорее всего, плачевно. Или моей женитьбой. Но от всех подходящих невест, предложенных мне родителями, меня просто тошнило, поэтому я непроизвольно выбрал первый вариант.
Мы как раз повздорили с отцом из-за очередной "очаровательной" претендентки. Я был несдержан и высказался грубо об этой толстой, тоскливой "красотке", у которой, несмотря на юный возраст, уже пробивалась растительность на лице, и родитель даже замахнулся в сердцах, правда, меня так и не ударил, зато добил словами:
- Я был о тебе лучшего мнения, Дахи. Впрочем, очевидно, мне некого винить в этом, кроме себя.
Стыд перед ним, невыносимо тяжелое чувство вины, безысходная тоска скрутили моё сердце в тяжелый комок - черную дыру, чайная ложка которой весила, как вся Вселенная и которая засасывала меня в мрак отчаяния. Отец уехал по делам, а я пошел к Ней. Просить утешения.
Я часто бывал у Евы в последнее время. В поисках поводов побыть с нею рядом я дошел до того, что стал учить русский: отец как-то сказал мне по секрету, что у него есть одно предприятие в России. Я заявил тогда, что хотел бы наведаться туда - так и получил право являться к младшей мачехе чуть не каждый день.
Она играла с сыном. Хаджи тогда было 2 года, и я не помню, чтобы хоть один из моих младших братьев и сестер вызывал у меня столько нежности, как этот крохотный русый и голубоглазый комок радости. Наверное, потому, что он так похож на мать... Хаджи без умолку болтал на забавной смеси трёх языков, постоянно смеялся и сам всех смешил. Его невозможно было не обожать. Но в тот момент меня не мог отвлечь даже самый младший брат.
Прочитав по лицу моё состояние, Ева отослала сына со служанкой на женскую половину и взяла меня за руки.
- Дахи, что случилось? Ты здоров?
Она уже довольно сносно говорила на нашем языке, и из ее уст он звучал восхитительно, нежно, как журчащий ручеек... эротично. Бог мой, мурашки пробирали меня до костей, когда я слышал, как она говорит на нём. Хотелось... нет, я лучше не буду говорить, чего мне хотелось в такие минуты. Я сам не хочу в это верить...
- Да. Я... повздорил с отцом.
Ева вздохнула, поглаживая мои предплечья, разгоняя сердце до бешеного ритма.
- Он бывает деспотичен, мне ли не знать... Из-за чего вы поругались?
Складывать слова в предложения становилось уже сложно, но отказаться от контакта я не мог. Мычал, как теленок:
- Из-за... невест.
- О... да, он говорил мне, что знакомит тебя... и что же, неужели среди них нет ни одной достойной..?
А вот тут на меня вдруг навалилась досада:
- Достойной... - раздражённо повторил я. - Мне плевать на их достоинство! Я хочу жениться на женщине, которую полюблю.
Ева, к моему большому сожалению, отпустила меня и снисходительно улыбнулась:
- Порой нам нужно смиряться... Твой отец ведь женился на твоей матери...
- И был несчастлив с нею! Чем в итоге все кончилось? Он обрел счастье только в 45 лет! Я не хочу так долго ждать...
- Мы не можем знать наверняка, как все обернется. Вот... если бы я не смирилась перед волей твоего отца, то меня сейчас бы не было здесь.
Это было бы благом для меня, наверное, но я не мог думать об этом без тоски.
- Разве ты не любила его? - с удивлением спросил я.
- Любила. Но боялась переезжать сюда.
- Из-за моей матери и Айши?
- Да. И не только. Еще из-за вашего бога и других культурных различий.
Я сел на диван, крепко и горько задумался. Ева осторожно опустилась рядом и спросила:
- Хочешь чего-нибудь? Может быть, приказать принести чаю?
Вот ещё не хватало! Чтобы глупые слуги нарушили наш чудесный тет-а-тет... Мне было так хорошо рядом с ней!.. Я покачал головой, а потом взял Еву за руку. Что поделать, если мне отчаянно хотелось прикасаться к ней?
- Я знаю, что мне надо делать. Я должен покинуть дом отца, город, а может, и эту страну, и начать всё с нуля. Сам. Тогда я получу право самостоятельно выбрать себе жену. Или остаться холостяком на всю жизнь.
Ева покачала головой, но руки не отняла:
- Это глупо. Ты старший сын и унаследуешь всё...