В дверь постучали.
— Да! — крикнул Корнев.
На пороге появилась самая маленькая студентка с новым чайником в руке. Она поставила чайник на стол и сказала:
— Спасибо.
— Чей чайник? — удивился Василий Петрович.
— Ва-аш… — приподняла она брови.
— Так мой же был черный… Ах, да-да… Спасибо. — Корнев смутился. Студентка усмехнулась и вышла.
Причесавшись пятерней, Корнев захлопнул дверь и направился на автобусную остановку. Что-то вытолкало его из дому. Хотелось посмотреть, как поживают люди в поселке Гидростроителей, да заодно узнать — нет ли писем.
В ящике лежало какое-то послание. Он вытащил полосатый конверт и вскрыл. Извлек на свет толстое письмо жены. Наскоро прочел его — она писала, что снова вышла замуж и что теперь дочь Василия Петровича очень полюбила какого-то дядю Володю… Стало муторно. Он скомкал конверт и сунул его в карман, гулять по проспекту расхотелось. Вернулся в мастерскую.
На Элеваторной горе сиял голубой май. Деревья на городском кладбище трепетали лепесточками, выл по-весеннему бульдозер возле нового моста через Челнинку, крякал сцеплением грузовик… Парили белые чайки над блестками волн и переговаривались между собой. От вчерашнего ливня сияли лужи и радостно хрюкали в грязи свиньи.
В мастерской его ждал Некрасов. У порога стоял чемодан.
— Ясненько, — вымолвил Корнев. — Жить?
Тот кивнул.
— Извини. Места нет, — развел руками Василий Петрович.
Прогрохотал мотор. Корнев выглянул в окно — Бочкарева. Она ногой открыла дверь, хлопнула краги о пол и крикнула:
— На гвоздяру напоролась… У тебя клей есть?
— Есть сырая резина, — сказал Корнев.
— Ну тогда ладно. — Она плюхнулась на рундук, закинула ногу на ногу и закурила махорочную сигарету. — Ну, — мотнула она головой в сторону студенток, — не начал еще на алименты работать?
— Все руки не доходят, — ответил Василий Петрович.
— А этот ханыга что здесь торчит? — обратилась она к Некрасову. — От бабы удрал, кобель?!
— Я не удрал. Просто у нас разные интересы. У нее мещанские замашки — мало ей зарплаты…
— А сколько ты гребешь? — спросила Бочкарева.
— Шестьдесят… Я же сторожем. А она требует, чтобы я перешел на стройку. А когда я буду читать?
— Нда-а! — процедил сквозь зубы Василий Петрович.
— Не я у тебя жена! Таскал бы ты ящики на вокзале, да еще и вечерами бы в трех местах подрабатывал! — вздохнула Бочкарева.
— Нельзя все сводить к работе, — возразил Некрасов. — Надо подняться выше. Ведь человек будущего должен быть эрудитом!
— Уж лучше быть с пустой башкой, чем с пустым брюхом…
— Неправильно ты рассуждаешь! — воскликнул Некрасов.
— Какой умник выискался! Жаль, что я — баба, а то врезала бы разок по башке — сразу б ставни посинели! Фанерная тыква!
— Невыносимая женщина! — Некрасов поднялся.
— Придется тебе искать другую работу, — сказал Корнев.
— Пожалуй, ты прав. Просто я такой человек, который не может сопротивляться окружающей среде…
— Вот ты о мещанстве говоришь, — зло выдохнула Бочкарева, — а чемодан приволок с собой. Бросил бы ты его! Освободился бы от предрассудков!
— Пойми же ты! Мне надо в баню ходить, надо иметь для этого смену белья!
— Все это — мещанство. Вы, культурные, в баню не ходите… Вон — день давно на дворе, а ты все еще нечесаный.
— Можно у тебя чемодан оставить? — спросил Корнева Федя, дав понять Бочкаревой, что разговаривать с ней больше не намерен.
— Пусть стоит, — ответил художник.
— Спасибо, — сказал Федя и ушел.
— Каков гусь, а?! — воскликнула Бочкарева.
Но Корнев ее не поддержал. Он протянул ей кусок сырой резины. Она прогрохотала сапогами по крылечку и закричала студенткам:
— Эй, белоручки! Пойдем колесо снимать… Вы куда приехали? Здесь вам КамАЗ, а не дома на печке…
За перегородкой гремел магнитофон. Корнев стоял у окна и смотрел, как орудовала ключами Бочкарева, как подъехал на мотороллере Сашка и стал описывать круги вокруг нее…
— Ну, что дурочку валяешь! — заорала на него Бочкарева. — Надевай покрышку, собачий потрох!
— Эх, девка! — с удовольствием воскликнул Сашка, но помогать не стал. — Люблю таких шустрых…
Девушки смеялись, стоя в сторонке. По двору раскатывали волосатики на своих мопедах, хвастая друг перед другом мастерством вождения.
— А вы что вылупились?! — набросилась Бочкарева на студенток. — Помогайте!
Сашка выписывал круги по двору, задрав ноги на руль. Он орал на всю Каму: