„Воркута. Воркующее слово…“
Воркута. Воркующее слово.
Вот куда спустились с поднебесья.
Обогрелись, выспались, и снова
вертолет заводит свою песню.
К Северу летим, навстречу осени,
но уйдут из памяти едва ли
пара лебедей на тихом озере,
пара чумов на крутом увале.
Припаду к округлому окошку,
чтобы и отсюда разглядеть,
как бредет за спелою морошкой
одинокий, сумрачный медведь.
Экипаж — старательная троица,
в недоступных слуховых шеломах, —
грозового облака сторонится,
над горой проходит эшелоном.
Горы подползают к волнам шалым,
в море окунаясь с головой,
чтоб далёко за Югорским Шаром
объявиться Новою Землей.
„Займища, рощи, урочища…“
Займища, рощи, урочища,
вас не спалила война.
Вслушаться, вдуматься хочется
в звучные имена.
Где-то у старой колодины
Рось начинает разбег.
Древние тайны Родины
дремлют в названиях рек.
Новые дали осваивая,
из неприметных пока
жизнь отбирает названия,
чтоб сохранить на века.
Евгений Александров
„Мне дали место у станка…“
Стихотворение
Мне дали место у станка:
— Стой посреди круговорота… —
А я считал: кишка тонка.
Считал: не для меня работа.
Соцобязательства и нормы.
Проценты. Планы… Шум и гам.
Но я стоял огнеупорно…
И пот катился по щекам.
Не очень многого добился.
Не очень-то разбогател.
Но я душою распрямился,
Я звезды века разглядел!..
„Иду сквозь полумрак густой…“
Иду сквозь полумрак густой
В погожий августовский вечер.
Плывет хлебов ржаной настой
С полей заречных мне навстречу.
Врезаясь фарами во тьму,
Гудят, торопятся комбайны.
И сразу видно по всему:
Год нынче выпал урожайный.
Чтоб годной рожь была вполне,
Чтоб янтарем переливалась,
На каждом вызревшем зерне
Лучами солнце расписалось.
„Просыпался рано на заре…“
Просыпался рано на заре,
В час, когда туман редел над бором
И кричали бойко на дворе
Петухи разноголосым хором.
Соловьи звенели в ивняке
Под листвою сочною, густою,
И купалось облако в реке,
И горело — ярко-золотое.
Стыли травы в капельках росы,
Нежные, зеленые созданья,
И не знали, что удар косы
В одночасье их смертельно ранит.
Штурмовали пустошь трактора,
Спор ведя с упрямой целиною…
Жизнью, растревоженной с утра,
Открывался мир передо мною.
Николай Пудиков
НА ТАЕЖНОМ ПЕРЕГОНЕ
Повесть
1
От станции Дениславль до разъезда Черный Волок было двенадцать километров. На этом перегоне, в пяти километрах от Дениславля, в двух рубленых старых домах жили рабочие-путейцы.
Одну половину двухквартирного дома занимала чета пенсионеров — Василий Никитич и Анна Семеновна. Правда, Василий Никитич хоть и получал пенсию по старости, но поста путевого обходчика пока еще не покинул.
В другой половине этого дома хозяйничали две двадцатисемилетние девушки Зина и Валя, перешедшие в ремонтную бригаду из мостопоезда несколько месяцев назад. Обе они были пересмешницы, хотя никогда не смеялись зло. Просто любили они над кем-нибудь безобидно позубоскалить. И, несмотря на превратности своих судеб и скитальческую жизнь, девчата не унывали. Их не очень-то смущало и то, что из-за какой-то там несчастной пачки сигарет приходилось пересчитывать шпалы до Дениславля. Не собирались же они здесь куковать до старости…
А вот в однокомнатном домике коротали время трое парней, недавно прибывших сюда по распределению после окончания железнодорожного училища: Алька Басов, Сенька Пинаев и Юрка Шмелев.