Денисов тяжело поднялся, надел фуражку, помедлил немного и обронил:
— Судить вас будут, ребята.
— Судить? — подскочил Юрка. А у Сеньки обалдело запрыгали ресницы.
— Да, судить, — твердо сказал Денисов.
— Меня-то за что? — занервничал Юрка. — Сенька же дал ложный сигнал. Из-за него все! Размазня он! Ни рыба ни мясо!.. А Алька с Никитичем тоже хороши! За каким чертом они решили остановить поезд? Ведь при всем желании он не мог остановиться до места нашей работы! Это было и ежу понятно. Дурачье! Если бы машинисты не пустили в ход тормоза, крушения бы не было. А поскольку поезд затормозил, то непришитый рельс сдвинуло, выгнуло и опрокинуло. Тут и дурак поймет, что именно так все и случилось…
Юрка забегал по комнате, кидая на всех ненавистные взгляды. Он понимал, что отныне его биография испорчена, хотя он и не нарушил ни закона, ни инструкции. От злобы на всех и вся ему так и хотелось пнуть Денисова в бок, расплющить чайник о Сенькину голову, выбить сапогом стул из-под Зины и вообще все ломать и крушить. Но он изо всех сил сдерживал ярость, понимая, что его буйство не простят и подавно.
— К черту! К черту все! — вдруг вскричал Юрка, шагнув к Денисову. — Ставь меня обратно бригадиром! Я докажу! Я докажу, как надо работать! Дашь бригаду?!
— Не мне решать, кого судить, кого миловать, кого бригадиром ставить, — не взглянув на Юрку, устало промолвил мастер. — Комиссия все обсудит. Вон она, легка на помине.
Как по команде, Юрка и Сенька метнулись к окну.
Во главе с Сеничевым члены комиссии по расследованию причины крушения поезда уже подходили к крыльцу…
Юрий Нешитов
СТИХИ
РАБОТА
„На Прачечном на взгорбленном мосту…“
Наталья Гуревич
СТИХИ
„Взошло одно из тысячи семян…“
„В первый день на новой даче…“