Николай Иванович Смолин — гидролог. Он побывал на всех бамовских изысканиях. Байкало-Амурская магистраль — это большой кусок его жизни. Говорят, что профессия накладывает отпечаток на внешность людей. Если это так, то Смолин действительно похож на кипящую и рокочущую дальневосточную реку.
— Знаете, — с нескрываемым воодушевлением гремит он, — кто впервые проезжает по БАМу, непременно обращает внимание на кажущуюся нелепость: сухое место — и громадный мостовой переход. Для чего? Можете объяснить? Кому понадобилось строить посуху мосты? Трудно ответить… Нас, побывавших впервые в районе реки Амгуни в 1934 году, удивило другое — реки. Дальневосточные реки сломали все наши прежние представления, перечеркнули все расчеты и выкладки, поставив перед мостовиками десятки задач. Весна. Европейские реки отяжелились паводками, здесь же текут хилые ручейки. Хотя завалы и нагромождения леса по берегам, корчи — стволы деревьев, осевшие при спаде воды, и даже застрявшие в ветвях на десятиметровой высоте бревна — все говорит о том, что паводки здесь бывают просто страшные. Но вот прошли первые летние дожди — и вчерашний ручеек Керби закипел и разлился на семнадцать километров. К осени ждали катастрофы. Дождь льет с утра до вечера, а вода не поднимается ни на сантиметр. Опять загадка. И в чем, думаете, дело? — со свойственной прирожденным рассказчикам способностью он старался зажечь слушателя, не упустить его внимания. Оказывается, Баджальский хребет, откуда берет начало Амгунь, хотя и не поднимается в область вечных снегов, не имеет ледников, но снеготаяние на нем растягивается на все лето. Теплые дожди плавят снега, а вечная мерзлота, сковывающая долину, не дает впитываться влаге, вызывая летом на Амгуни и ее притоках исключительно высокие паводки. К осени мерзлота в поймах рек оттаивает, и земля и мох начинают забирать воду. Чтобы нагляднее могли представить себе, что это такое… с чем бы сравнить?.. Дальневосточные летние реки — это вылитое ведро помоев. Катятся мутные водяные валы, выкорчевывают деревья, гремят валунами, а прошло пять-шесть часов — и опять смирный, неприметный ручеек. Поэтому выбор трассы в районе рек — дело кропотливое. Ведь здесь еще и богатейшее разнообразие ландшафта: болота и горы; река то вжимается в высокие скалистые берега, то растекается по заболоченной низменности; разветвленные, как борода Черномора, поймы и меняющиеся русла; места сползания снежных лавин и курумы — осыпи камней, которые под вашей ногой приходят в движение, — всего и не перечислишь. В этих условиях сложно было определить не только общее направление магистрали, но и отдельных участков. Поэтому поиск трассы в районе реки Амгуни растянулся на несколько десятилетий.
Первая экспедиция в этот район в 1934 году сумела лишь дойти до верховьев Амгуни и, застигнутая ледоставом, вынуждена была выходить к железной дороге через Баджальский хребет, пройдя по горной тайге триста километров, ночуя у костров, на подогретых в кострищах камнях. Не обошлось без: курьезов, Смолин рассказывает:
— Когда изыскатели вышли к станции, их попросили пройти в милицию. Вид их был подозрителен: одежда висела клочьями, обросшие щетиной, с черными, немытыми лицами. Попытки объяснить только больше настораживали двух молоденьких милиционеров. Пропущенный вперед для переговоров и пытавшийся держать себя солидно, начальник партии выглядел не менее странно, чем остальные: одна нога его была обута в валенок, другая — в сапог, который был явно с чужой ноги.
Учитывая неудачи первой экспедиции, изыскатели в 1937 году решили подниматься по Амгуни на батах — небольших долбленых лодках. Но их застали летние паводки. Лодки опрокидывались, разбивались о камни, имущество и продовольствие шло на дно. К месту работ они добрались только во второй половине лета. И опять изыскателям, работавшим в отдаленных районах, пришлось испытать трудности: работы затянулись, еды не хватало. Особенно тяжелое положение сложилось в партии Н. И. Иванова, которая вынуждена была оставить имущество и снаряжение и без продовольствия выбираться из тайги.
Несмотря на это, экспедиция привезла богатый изыскательский материал. Были составлены детальные морфокарты всего левого берега Амгуни. По этому варианту трасса проходила поймой реки, затапливаемой в паводки, а где река прижималась к высоким скалам, полотно дороги должно было идти прямо по руслу реки. Для этого требовалось отсыпать водоотбойные буны и траверсы, а чтобы насыпь не размывало, валуны нужно было укладывать весом не менее тонны каждый. Конечно, приходилось учитывать, что со временем река найдет слабые места, как бы прочно ни было укреплено полотно. А поскольку протяженность скалистых берегов была большая, левобережный ход казался трудоемким и дорогим. Решено было снова вернуться к правобережному варианту…