— Пойдем, — недовольно сказал старичок. — Покою от них нет. И все колготятся и колготятся.
Он показал пальцем на черную бочку.
— Наливай, а я тебе не помощник.
Игорь обхватил грязную бочку; с напряжением удерживая ее, наполнил ведро.
— Спасибо, дедушка, — сказал Игорь, довольный, что удалось преодолеть сопротивление чужого человека. — А покоя не будет, покой нам только снится.
— С вами выспишься… — пробурчал сторож.
«Неужели всегда будет так: чтобы чего-нибудь добиться, надо давить и давить на человека? — думал Игорь, идя к откосу. — Разве нельзя без этого понять друг друга? Все борьба и борьба, даже по пустякам…»
Как раз подъехала машина. Игорь плеснул солярки, самосвал поднял кузов, бетон проскользнул до самого основания желоба.
— Соображаешь, — одобрил Брегов.
И снова — беспорядочное движение. Метались по откосу длинные тени, слышался шорох шагов и скрежет лопат по металлу. «Надо не томиться ожиданием, а действовать, действовать», — азартно думал Игорь, таская тяжелую лопату.
— Игорь, — обратился к нему Петрушин. — Если сейчас не уедем, до утра машины не будет.
Игорь удивился:
— Так быстро прошло время?
Вместе с каменщиками он пошел к конторе.
— Хорошо поработали! — сказал он восторженно.
— Да, неплохо, — согласился Петрушин. — Народу много…
— Дело не в этом. Главное, что у всех настроение бодрое. Никого погонять не надо!
Расселись на ступеньках крыльца и молчали. Игорь думал, что это оттого, что о пустяках говорить не хочется, а для значительного не находится слов. А может быть, ребята просто устали.
Возбуждение улеглось. Игорь бездумно глядел на черные сопки, горбатившиеся за рекой. Небо над ними странно желтело.
— Ребята, наверное, пожар. Тайга горит! — обеспокоился Игорь.
Все посмотрели в ту сторону, недоумевая: жилья там нет…
— Надо кому-нибудь сообщить. Должно быть, в самом деле пожар!
А через несколько минут высунулся краешек луны, и вскоре она всплыла вся — огромная, мрачная.
Игорю почудилось, что где-то он видел, как такая же луна висела мутно-оранжевым разбухшим апельсином. Но где это было и когда? Вообразился треск цикад, дурманный запах южной ночи. Побережье Черного моря, где Игорь отдыхал несколько лет назад? Похоже. И вдруг почему-то представилось совсем другое время и место. Возле окошка стоит Сократ, в последний раз слушает ночь, смотрит на такую же угрюмую, враждебную луну. Через несколько минут он выпьет чашу с ядом. Он печально усмехнется. Не потому, что скоро умрет, а потому, что знает: через какое-то время люди пожалеют, что умертвили его, станут гневно осуждать тех, кто его не понял, осудил на смерть…
«Найдется ли у меня хоть сотая доля той стойкости? Или буду послушно плыть по течению, не имея ничего за душой?» — подумал Игорь.
Побрякивая незакрепленными бортовыми цепями, подкатила машина.
— Я вас подброшу только до поселка, — сказал шофер, высунувшись из кабины. — А до лагеря пойдете пешком. Там недалеко, прогуляетесь.
Ребята забрались в обширный кузов. Торопясь домой, шофер гнал вовсю, изредка притормаживая перед большими выбоинами. Тогда поднятая пыль настигала машину, застилала бледнеющий диск луны, набивалась в рот и нос. Рывок — и густой пыльный хвост оставался позади.
Мощно рокотал мотор. И казалось: еще небольшое усилие, и машина взлетит и понесется над темным леском, над железнодорожной насыпью и над рекой, которая все сильнее блестела в набирающем силу лунном свете.
Поэль Герман
СТУДЕНЧЕСКАЯ БРИГАДА
Стихотворение
Сергей Кобысов
СТИХИ
В МРАМОРНОМ УЩЕЛЬЕ
Памяти геолога Н. И. Азаровой