— А как же наша поездка в Эстонию?
— Значит, не поедем, — ответил я. — Не могу же я выгнать родственника на улицу. И в гостиницу не устроить. Да он и не просит об этом.
— Две недели, — медленно произнесла Варя. Ее спокойный тон нисколько не обманул меня. — А как же мой творческий настрой? Тебе-то хорошо — ты работаешь не дома.
Варя год назад опубликовала рассказ в газете «Смена», имевший роковые последствия: она бросила работу в библиотеке, решив раздуть «божью искру».
— Ну что делать, нужно мириться с обстоятельствами, — тихо внушал я ей.
— О да, разумеется, нужно мириться с обстоятельствами, — едко сказала Варя. — Когда я согласилась стать твоей женой, я должна была знать заранее, что выхожу замуж не только за тебя, но и за твоих бабушек и тетушек, за двоюродных сестер и братьев, за племянников и племянниц, за — как называется твое родное село? Дзорагет? — за весь Дзорагет…
Поскольку наш гость в отпуске, он поздно встает, поздно завтракает, поздно выходит из дому и поздно возвращается.
Мы же с Варей рано встаем, рано завтракаем и рано ложимся спать, поскольку мы не в отпуске.
Ровно в восемь, позавтракав, я ухожу на работу, а Варя тихо слоняется из кухни в спальню и назад в ожидании, когда проснется гость и она сумеет добраться до своего стола с пишущей машинкой. Сюжет новой новеллы, теснясь в ее голове, властно просится на бумагу. Но — увы! — покой нашего гостя свят.
Ровно в двенадцать Артем, позавтракав, выходит в город получать впечатления, которыми Ленинград щедро одаривает каждого туриста.
Ровно в двенадцать Варя садится за письменный стол и битый час сидит, уставившись на чистый лист бумаги, горько при этом недоумевая, куда же подевалась новелла, еще недавно не дававшая ей покоя? Проклиная все и вся, Варя встает из-за стола, так и не написав ни строчки.
Май был в разгаре, когда Артем, поблагодарив нас, отбыл в направлении Дзорагета. А мы с трудом, но все же вошли в ритм привычной жизни.
Май был на исходе, когда вдруг в квартире раздался телефонный звонок. Я взял трубку:
— Алло, я слушаю.
— Алле, алле, это кыто? — Сильный кавказский акцент меня сразу же насторожил.
— Это Геворг…
— Вай, Геворг-джан, это ты? — Голос обрадованно перешел на армянский.
— Я, — ответил я тоже по-армянски.
— Вай, как хорошо, что ты дома, — возбужденно продолжал голос. — Я водитель рейсового автобуса из Дзорагета, Агарон. Помнишь, вместе ходили в первый класс? — И, не дождавшись ответа на свой вопрос, продолжал: — А бабушка твоя по-прежнему жива и здорова, просила передать большой привет. Вай, как хорошо, что ты оказался дома, а то утром рано приехал к вам с аэропорта, но никого не застал.
— Мы ночевали за городом, только что приехали, — как бы извиняясь, ответил я.
— Ну ничего, ничего, — великодушным тоном сказал водитель автобуса из Дзорагета, а потом вдруг снова возбужденно: — Слушай, Геворг, я приехал из-за футбольного матча «Арарат» — «Зенит». Теперь некогда говорить — бегу на стадион, боюсь опоздать…
— Кто это был? — спросила Варя. Она ни слова не понимала по-армянски. — Опять из Дзорагета?
— Да. Но ты, джана, не волнуйся, он, кажется, в ночлеге не нуждается. Только передал привет от бабушки и помчался на матч «Арарат» — «Зенит».
Варя облегченно вздохнула.
В тот вечер шел мелкий, моросящий дождь, и мы собрались на французский фильм с участием Жана Габена.
— Геворг, Геворг, не слышишь? В дверь звонят! — сквозь жужжание бритвы донесся из кухни голос Вари. Я выдернул штепсель из сети.
Открываю дверь и вижу: стоит на пороге незнакомый человек маленького роста — ну этак метр пятьдесят с кепочкой. Но не успеваю ни рассмотреть незнакомца как следует, ни рта раскрыть, потому как он мгновенно повисает у меня на шее. Он целует и тискает меня, всякий раз подпрыгивая при этом, чтобы дотянуться до лица.
— «Арарат» выиграл! — помяв меня как следует, кричит водитель автобуса из Дзорагета, ибо это именно он. — Не слышишь, Геворг? «Арарат» выиграл, «Арарат»! — хлопнув меня по спине, кричит он.
А я стою и лишь улыбаюсь глупо.
— Вай, что это была за игра! И под каким дождем! Надо выпить за победу, Геворг-джан! — и он вытаскивает из кармана бутылку армянского коньяка.
Тут только я замечаю, что наш гость из Дзорагета промок до нитки. Разумеется, в тот вечер ни в какое кино мы не идем, сперва отогреваем нашего гостя горячим чаем, а потом все трое пьем армянский коньяк за замечательную победу «Арарата».
Агарон гостил у нас неделю. В дни, когда была футбольная игра, он шел на Кировский стадион, в остальные — ходил по магазинам и покупал, покупал, покупал.