«Нет, самому не выбраться, — решил Федор. — Надо ждать. Может быть…»
Гадать, что «может быть», не имело смысла. Вариантов тысячи, всех не предугадаешь. Но ждать действительно надо.
Обреченному на бездействие лучше всего вспоминать. Воспоминания будят новые видения. Это как повторение жизни в грезах. А какой человек откажется повторить жизнь?
Как это было там, в далеком первом рейде? Почти два года назад. Брезжил рассвет, почти так же, как сейчас. Разведчики вышли к небольшому селу, притулившемуся у лесной опушки. В предутренней туманной мгле избы казались игрушечными.
Не выходя из леса, остановились.
— Здесь привал, — бросив вокруг изучающий взгляд, сказал Бугров. Тогда он был еще младшим лейтенантом.
— Передохнуть не вред, — сказал Кузьма Романчук.
— Неплохо бы и позавтракать, — заметил Хромов.
Он в любой обстановке как дома.
— Может, тебе кофе со сливками подать? — уставился на него старшина Восков.
Шутки шутками, а есть действительно хотелось. Отмахали столько километров.
— На кой хрен мне кофе, — не замечая иронии, ответил Иван. — Кружка горячего кипятку, это я понимаю. По-охотничьи.
— И кипятку не будет, — успокоил всех Бугров. — Можно по глотку спирта. Сухари, сало запивать водой. Консервы пока не трогать. И главное, никаких следов.
— Чтобы не получилось, как у Юлия Цезаря: пришел, увидел, наследил, — блеснул эрудицией Романчук.
Бугров понимающе улыбнулся ему и добавил:
— Каждый след нам во вред.
— А про птичек забыли? — сказал Иван. — Они сейчас дюже голодные. Все склюют.
— На птичек надейся, а сам не плошай.
Верен себе командир взвода.
— Птички твой прах склюют, если будешь балабонить, — покосился на Ивана Восков.
Получилось что-то вроде легкой разминки. Говорили тихо, но горячо, понимая настроение друг друга и давая разрядку напряженным нервам. Но кончилась минутная потеха, и люди вернулись к суровой действительности.
— Хромов, в дозор. Выдвигайся на опушку и наблюдай за селом, — отдавал распоряжения Бугров. — Бородин, возьми под наблюдение просеку. Остальным завтракать и прочее.
Власов не участвовал в общем разговоре. Он только слушал.
Впервые тогда он попытался разобраться в своих ощущениях. Война — несчастье. Это — истина, не требующая доказательств. Но, как ни странно, он, Федор Власов, добившись отправки на фронт, почувствовал себя счастливым. Он был полон тем необъяснимым подъемом, который испытывает альпинист, с риском для жизни забирающийся на отвесную скалу, или водолаз, спускающийся на неизведанную глубину и не знающий, увидит ли еще раз небо над головой. Значит, и в его жизни наступил период, когда он должен показать, на что способен. И доказать, что не зря он дышал воздухом родной земли.
Из кустов на опушке, что метрах в пятидесяти от места привала, раздался тревожный крик чибиса. Три раза. Разведчики прислушались.
Крик чибиса был у них кодом, условным сигналом для того, чтобы привлечь внимание товарищей. Выбран он был не случайно. Чибис — птица в Ленинградской области довольно распространенная. Живет в лесистых и заболоченных местах. Кричит, будто взывает о помощи. Лучшего сигнала не придумаешь.
— Хромов, — сказал Восков. — Сигнал подает.
Всем ясно, дозорный зря тревожить не будет. Что-то заметил. Но что? Пока разведчики завтракали да отдыхали, утро полностью вступило в свои права. Может быть, в деревне началось какое-нибудь движение?
— Сбегай, узнай, в чем дело, — приказал Воскову командир взвода.
— Есть узнать, в чем дело, — чуть слышно ответил Восков и, пригнувшись, побежал к Хромову.
— К бою, — скомандовал Бугров остальным. — Усилить наблюдение по секторам.
Потянулись секунды ожидания. Иногда Федору казалось, что главное в работе разведчиков — ожидание. Сначала ждешь задания. Потом выхода на задание. Удобного момента для перехода через передний край. И в тылу врага тоже часто приходится выжидать: терпеливо наблюдать за противником, за изменением обстановки, долго выбирать удобный момент для передвижения. Ждать связи, ждать сигнала. Ждать донесения. Ждать, наконец, результатов своей работы. Как-то они там, добытые сведения? Пригодились или нет? Не требуется ли уточнить что-нибудь?