Ребята еще только выходили из кабинета, а Марков уже разговаривал с кем-то по телефону.
Вышли на солнцепек.
— Очень легко с ним будет работать! Замечательный человек! — восхитился Игорь.
— Это еще неизвестно, — осторожно сказал мастер днепропетровцев, великовозрастный парень. — Мягко стелет… А потом, глядишь, наряды будет срезать.
Голубев огорчился, и стало ему немного жаль осторожного человека. Побила его, наверное, жизнь, раз относится так недоверчиво. И вид у него какой-то замордованный — студенческая роба мешком висит, выражение лица постное, на лбу морщины, у рта скорбные складки. Не стал Игорь возражать, заговорил о другом.
Постояли немного, поболтали о производственных делах и разошлись. Игорь остался с Володей.
— А все-таки Марков незаурядный человек. Я чувствую.
— Посмотрим, — сказал Володя. — Ничего особенного он не пообещал. Есть недостатки, будем исправлять. Начальник как начальник. Таких много.
— Мне кажется, что он прежде всего думает о людях. Не смотрит на рабочих как на механических исполнителей. Добивается, чтобы каждый видел смысл своей работы.
— Ну-ну, не буду спорить. Может, ты и прав. Что, пойдем договариваться насчет нового откоса?
— Пойдем. Хорошо бы заполучить вот этот, прямо от дороги. Подъемный кран здесь не нужен. Подкатил самосвал, поднял кузов — и, пожалуйста, разбрасывай.
Начальник производственного отдела Тулин сидел в тесном кабинетике. Рубаха расстегнута. Отдуваясь, вытирал платком потное лицо.
— Здорово, орлы! Опять по мою душу пришли? Что на этот раз надо?
— Давайте работу, Александр Иванович, — решительно заявил Игорь. — Нашей бригаде скоро делать нечего будет. Мы бы взялись бетонировать откос от дороги до лесопилки.
— Вам не справиться.
— Александр Иванович, вы знаете, как мы работаем! — внушительно сказал Игорь. — Ни москвичам, ни днепропетровцам с нами не сравниться! Не только сделаем, а еще что-нибудь попросим. Этот откос для нас игрушка. Ширина всего два квадрата, а на том — пять.
— Ну, раз такие шустрые, берите, — легко согласился Тулин. — Оформляйте аккорд и все такое. Берите чертежи, договаривайтесь с геодезистами. Только учите: пока не сделаете, домой не поедете.
— Александр Иванович! — не удержался Игорь от упрека. — Ведь неделю назад еще можно было договориться! Зачем время теряли?
— Ишь какой быстрый! Значит, нельзя раньше было. Посмотрели, что работать вы умеете, ну и берите, не жалко.
Когда вышли из кабинета, Володя усомнился:
— А не слишком ли много взяли? Это же получается два наших плана?
— Мы же с тобой прикидывали, должны справиться. Главное — чтобы бетон шел. А это уж от нас не зависит.
— Взяли так взяли. В крайнем случае человек десять останутся доделывать.
— Пойдем геодезистов теребить, чтобы завтра же начали разметку. Да, вот еще о чем надо поговорить. Недовольны ребята Гончаровым. И от работы отлынивает, и свысока смотрит. Вряд ли они правы на сто процентов, но в отношениях что-то не ладится. Зря я, наверное, настаивал, чтобы его назначили.
— Юра не привык к тяжелой работе, — добродушно сказал Володя. — А ты здесь ни при чем, все утверждали. Ничего, притрется.
— Знаешь что? — предложил Игорь. — Поработаю вторую смену, посмотрю, что и как. Когда вместе вкалываешь, сразу видно, кто чего стоит.
— Ну, давай разомнись. А завтра поспишь до обеда, потом будем наряды составлять.
Когда Игорь пришел на откос, ребята сидели на досках, курили. Девушки — Надя и две Тани, Белая и Черная, — заглаживали мастерками бетон.
Игорь спросил:
— Где же Гончаров?
— Пошел узнавать насчет бетона.
— Давно бетона нет?
— Да уж час сидим.
— А что же девушкам не поможете?
— Как же, помогали, а теперь они заканчивают. Потом долго будут отдыхать.
— Эх, ребята, — с сожалением сказал Игорь. — Хорошо бы с вами посидеть, да надо идти бетон выбивать.
Он смотрел на Надю, которая и головы не подняла, будто не заметила, как он пришел. «Странно ведет себя, — отметил Игорь. — Могла бы хоть улыбнуться…»
— Возьми меня с собой, — предложил Коля Разин. — Смотри, у меня кулаки с кувалду. Я их там напугаю, сразу две машины дадут, — и крикнул вслед напутствие: — Ты с ними построже, а мы тебя поддержим.
Игорь бегом поднялся на полотно. Чувствовал он себя бодро и легко. Казалось, сейчас может добиться чего угодно.