— Сегодня я там работаю! — как будто обрадовалась Надя. — Пойдем вместе.
Игорь поднялся отнести миску. Неловко выскреб остатки, положил миску в ящик.
— Игорь, а компот пить не будешь? — громко спросила повариха.
Чувствуя, что краснеет, Игорь не своим голосом ответил:
— Я воды напился.
Он подал Наде руку, и они по доске вышли через окно склада — так было ближе.
Некоторое время шли молча.
— Ты на что-то обиделся? — спросила Надя.
— Нет, на что мне обижаться?
— А почему же такой хмурый?
Игорь усмехнулся:
— Что ж, у меня разве неприятностей не может быть?
— Конечно, могут быть, — протянула Надя. — Но… ты просто не в духе сегодня.
Игорь промолчал.
— Помнишь, ты предлагал съездить на тот берег? Так вот… ходят ли еще катера?
— Значит, можешь съездить? — насмешливо спросил Игорь. — Тогда не могла, а теперь можешь? Что же такое случилось?
Надя серьезно ответила:
— Если угодно, у меня был душевный кризис.
— А теперь прошел?
— Теперь прошел.
— Знаешь, это становится интересным. Пойдем немного посидим, еще есть время.
Игорь положил на ржавую трубу дощечку. Сели. Вокруг валялись прутья, мотки толстой проволоки, стояли высокие железобетонные цилиндры. «Подходящее место для объяснений! Представим, что это цветы и деревья, а пыль на дороге — река».
— Ты, наверное, думаешь, что у меня с Юрой Гончаровым что-то такое?.. — внезапно спросила Надя и не нашла слов продолжить.
— Об этом все знают!
Надя возмутилась:
— А почему никто не подумал, что у нас просто дружеские отношения? Разве это невозможно? Ты скажи, разве этого не может быть?
— Конечно, может быть, — неохотно согласился Игорь.
— Все его бросили, а потом эта дурацкая история с рыбалкой… И вообще у меня не только с ним, но и со всеми ребятами хорошие отношения.
— И чтобы отношения не портить, ты со мной как-то… украдкой разговаривала? — съязвил Игорь.
— Игорь! — с обидой воскликнула Надя. — Ты на меня смотришь как на свою собственность!
Игорь растерялся:
— Какая собственность! При чем здесь собственность?
— При том! Как ты со мной разговариваешь?
— Как могу.
— Нет, ты сегодня не в настроении. Проводи меня, перерыв уже кончился.
«Не так я с ней разговаривал, — сокрушался Игорь. — Не в ту сторону занесло. Ведь я никакого права не имею ее упрекать».
С трудом выдавил из себя:
— Извини, если я что-нибудь не так сказал. У меня действительно неприятности. А насчет поездки я узнаю.
— Игорь, пойми меня правильно… — сказала Надя и замялась. — Я хочу сказать… ты подумаешь, что я напрашиваюсь. Я бы поехала на тот берег с кем угодно. Если бы пригласили. Но никто не приглашает… А у тебя возможностей больше, чем у других.
— Спасибо, обрадовала! — упавшим голосом произнес Игорь. — А я думал, ты без всякой корысти…
Надя спохватилась:
— Ты неправильно меня понял, я неточно выразилась. Сейчас мне некогда, надо идти работать, а потом я тебе все-все объясню. Не обижайся, — сказала она просительно. — Я совсем другое имела в виду. До свидания. Мы еще поговорим…
«Загадочное существо! — тоскливо подумал Игорь. — С самого начала не понимал ее поведение, а сейчас тем более ничего не понятно. А, лучше заниматься бетоном. О ней совсем не надо думать. Не надо думать, а вот думаю же! Неужели она от всех хочет выгоду иметь?»
Почетное дело — выравнять гравий в последнем квадрате — случайно выпало Валерке Бодрову. Он действовал лопатой, остальные стояли и смотрели, бросая реплики:
— Внимание! Исторический момент!
— Здесь будет поставлен памятник! В историю войдешь!
— Где кинохроника? Где Гончаров? Пусть увековечит!
— Валера! Как же ты просмотрел? Сгоняй за ним, уговори. Теперь вы ближайшие друзья, оба экономисты, оба хотели на больных в рай въехать.
Валерка остановился. Хоть льстило ему всеобщее внимание, но такого поклепа стерпеть не мог. Неловко ухмыльнулся:
— Я же не для себя старался, для общества. Мне лично ничего не нужно.
— Слыхали? Валерка стал общественником! Альтруист и гуманист!
— Ну ладно, чего прицепились, — смущенно бормотал Бодров. — Шуток не понимаете?
«Всегда так: чем больше человек гребет себе, тем громче кричит об интересах общества», — обобщил Игорь незначительный факт.
Его потянуло на откос, своими глазами посмотреть, что песчаная история закончилась навсегда. Всю неделю он ходил сам не свой. Наконец не выдержал, обратился к Маркову с просьбой устроить самую строгую проверку. Марков сказал: «Ты думаешь, я так и позволил бы нарушать проект? Я давно уже сам проверил. Извини, что бросил тебя, как щенка в воду. Но, честное слово, нужно вас приучать к самостоятельности. Многие ведь и шаг боятся ступить без согласия начальства. Какие из них работники!» Игорь, конечно, был доволен, что все обошлось благополучно, но особой радости не испытывал. А раньше казалось — если уладится с откосом, будет самым счастливым человеком.
Зрелище надоело. Ребята закричали:
— Кончай икебану наводить! Не танцплощадку строишь!
— Достаточно. Абзац, — сказал Илья и по привычке поднял над головой скрещенные руки. — Большой перекур. Полчаса. Потом видно будет, что делать. Мастер без работы не оставит.
— Все. Никогда, наверное, в жизни не придется таскать плиты и бросать песок, — сказал Валерка. — Вроде грустно как-то…
— Нашел о чем грустить! Радоваться надо. А если грустно, вон плиты лежат, таскай на здоровье с места на место.
— Бесчувственные вы люди! — сокрушенно вздохнул Валерка.
С востока быстро надвигалась темная туча. Глухо погромыхивало. Запахло свежестью. Побелели электрические провода, ослепительно светился видный с откоса клочок реки, праздничный вид приобрели жалкие производственные строения. Извилистой трещиной дернулась по туче белая молния.
— Вот ударит скоро! Хорошо! Надоела жара.
— Вовремя закончили.
Игорь с томительным восторгом смотрел на тучу, которая уже подбиралась к солнцу, светившему особенно ярко. Гроза всегда вызывала в нем беспокойство, острое желание перемен и в жизни, и в себе самом. Хотелось, чтобы рядом находился все понимающий человек, а этим человеком могла быть только девушка. Способна ли Надя понять такое состояние, когда кажется, что вот-вот откроется загадка природы, жизни, его самого?
Лохматые клубящиеся щупальцы захватили солнце. Веером брызнули по туче белесые лучи, и солнце скрылось. Сразу все вокруг помрачнело, отяжелело. Ударил влажный ветер, закружил мелким песком. Неуклюжими птицами взметнулись клочки бумаги. Первые тяжелые капли зашлепали по иссохшей земле, оставляя темные круглые отметины. А через несколько минут с шипением хлынули косые сплошные струи.
Бригада спряталась в поваленном железобетонном цилиндре. Игорь примостился на дощечке рядом с Бреговым. Илья был грустен, задумчив. Никогда еще Игорь не видел его таким.
— Куда теперь нас пошлешь? — спросил Брегов.
— Там видно будет, — уклончиво ответил Игорь.
Больше Илья не произнес ни слова. Наверное, и ему не хотелось разговаривать. Сидел, уперев руки в подбородок, весь уйдя в себя.
Ветер сбоку хлестал дождем, всем не хватило защищенного места. Ребята удивленно поглядывали на Брегова: почему не указывает, не приказывает? Наконец смекнули сами — притащили железный лист, закрепили с наветренной стороны. Костерок разложили. Не тот вольный костерок, что в лесу, — высохшие доски потеряли лесной запах, отдавали мазутом, креозотом и еще каким-то промышленным зловонием. Но был огонь, и было тепло. Дым и чадное пламя крутило в разные стороны, ребята перемещались в зависимости от обстановки. Лишь Брегов не менял места, не обращая внимания на искры и пламя. Даже лица не отворачивал, как будто не желая поддаваться ни большим, ни малым обстоятельствам. «Что это с ним сегодня такое? — удивился Игорь. — Заболел, что ли?»