ЕВДОКИЯ
Все понимаю. Мы с тобой многое тогда прошли. Если бы император Михаил жил дальше, мог бы погибнуть ты. Меня он тоже, скорее всего, не пожалел бы, хотя и любил меня.
Василий склоняет голову и закрывает лицо руками.
ЕВДОКИЯ
(обнимая Василия)
Но ему сужено было погибнуть. Не кори себя – ты спас Империю от этого пустоголового распутника и бездельника. Мы с тобой все прошли, все выдержали. Но ты так и не уверен, что Лев – твой сын.
Василий по-прежнему молчит, закрыв лицо руками.
ЕВДОКИЯ
Вчера была годовщина смерти Константина – его нет с нами уже три года. Я помню о нем, и все так же скорблю о нем.
Василий поворачивается к Евдокии и смотрит на нее взглядом, полным любви и благодарности.
ВАСИЛИЙ
(тихо, мягко)
Ты любила его как родного сына, ты заменила ему родную мать. Я знаю это. Я видел это. И видел, что и он тепло относился к тебе.
ЕВДОКИЯ
А ты признал Льва своим сыном. И ты воспитал его как своего сына. Никто в твоей Империи не смеет сомневаться в его происхождении. Все они – и Константин, и Лев, и Стефан, и Александр – наши с тобой дети.
Василий вновь смотрит на Евдокию, мягко, но изображая подозрительность
ВАСИЛИЙ
К чему ты клонишь, Евдокия? Ты же не просто так завела этот разговор. Будешь просить смилостивиться над Львом?
ЕВДОКИЯ
(уверенно)
Да – буду просить.
ВАСИЛИЙ
Он слабак. Я не знаю, можно ли доверить ему Империю.
ЕВДОКИЯ
(мягко, но настойчиво)
Нет, Василий, он не слабак, он просто другой – не такой, как ты.
ВАСИЛИЙ
(слегка скривившись)
Я не представляю его на коне во главе армии, ведущим воинов в бой.
ЕВДОКИЯ
Что ты сравниваешь вас? Ты вырос в деревне и потом долго служил при императорском дворе, своей могучей силой добившись известности и славы, а он родился и рос во дворцах. Да и не надо императору самому вести воинов в бой, главное – военачальников хороших назначить, знающих и верных.
ВАСИЛИЙ
(все так же презрительно скривившись)
Да как он сможет кого-то подобрать? Он же все свободное время с книгами проводит.
(с усмешкой)
Как он вообще Зою-то разглядел между чтением книг?
(с сомнением)
Или она его соблазнила?
ЕВДОКИЯ
Может быть, и она соблазнила его – а может быть, и он ее увидел. Ты же помнишь, что он пытался сказать нам, что любит другую женщину – а мы заставили его жениться на Феофании.
ВАСИЛИЙ
(начиная возмущаться)
Но все равно он изменил жене! Это недопустимо! Это его прелюбодеяние позорит и мою власть, и меня лично, и нас с тобою как его царственных родителей!
ЕВДОКИЯ
(увещевательно)
Василий, дорогой, не нам с тобою, с учётом нашей истории, судить его так строго.
ВАСИЛИЙ
(вновь поднимая брови и соглашаясь)
Это да.
ЕВДОКИЯ
И надо признать, что брак с Феофанией мы ему навязали, мы с тобой тогда думали, главное – что девушка хорошая, а там – стерпится – слюбится. Не слюбилось.
ВАСИЛИЙ
Но они уже супруги! Нельзя изменять!
ЕВДОКИЯ
(вновь мягко, но увещевательно)
Он уже покаялся перед Феофанией, и она простила его – она сама мне сказала. У них все наладится.
ВАСИЛИЙ
(с сомнением)
Ты уверена, что наладится? Ты уверена, что он не будет изменять Феофании вновь и вновь?
ЕВДОКИЯ
(уверенно)
Да, дорогой мой, уверена. Он хороший человек. Он оступился и согрешил, понял, что согрешил – покаялся и ушел от греха, и, думаю, более он не согрешит – не изменит жене. Он будет правильным мужем.
ВАСИЛИЙ
(задумчиво)
Ну, посмотрим, как наладится.
ЕВДОКИЯ
А к книгам ты его направил – ты же сам хотел, чтобы у наших детей было самое лучшее образование.
ВАСИЛИЙ
(нехотя соглашаясь)
Ну да, сам-то я научился писать, только когда императорскую порфиру надел – чтобы лично указы подписывать.
ЕВДОКИЯ
Выслушай его, прошу тебя. Когда я смывала с него кровь из-за твоих побоев…
(Евдокия с укором смотрит на Василия, он в явном смущении отворачивается от нее)
… он много мне всего рассказал, как ты его не понимаешь, как не желаешь его слушать – а он хочет рассказать тебе некоторые свои предложения, которые он придумал, читая разные книги, и они могут быть полезными для Империи.