На третьем этапе – этапе работы над окончательным вариантом рукописи главы в центре внимания оказываются основные формы собственности, характеристика которых служит исходным пунктом учения об экономических общественных формациях. В заключение отчетливо формулируется методологическая направленность работы, осуществляемой Марксом и Энгельсом: «Эмпирическое наблюдение должно в каждом отдельном случае – на опыте и без всякой мистификации и спекуляции – выявить связь общественной и политической структуры с производством… Там, где прекращается спекулятивное мышление, – перед лицом действительной жизни, – там как раз и начинается действительная положительная наука, изображение практической деятельности, практического процесса развития людей. Прекращаются фразы о сознании, их место должно занять действительное знание» (24, с. 28, 30).
Вся последующая деятельность Маркса как раз и направлена на реализацию этой установки. «Капитал», теоретически обобщающий Монблан эмпирических фактов, содержит именно тот скрупулезный анализ, позволивший на опыте и без всякой мистификации выявить весь (во всех его деталях и сложных переплетениях) механизм связи социально-экономической структуры общества с производством и условиях капиталистической формации и раскрыть эмпирически осязаемые материальные тенденции ее революционного превращения в формацию коммунистическую. В эпоху буржуазно-демократических революций 1848 – 1850 гг. и первой пролетарской революции – Парижской коммуны 1871 г. Маркс столь же тщательно – на опыте и без всякой мистификации – разрабатывает стратегию и тактику практической борьбы пролетариата за революционное преобразование общественно-политического строя. Слом буржуазной государственной машины и диктатура пролетариата объективно выступают теперь в качестве важнейших элементов практического упразднения отчуждения государства от гражданского общества. Поэтому в «Капитале» и других произведениях зрелого Маркса термин «отчуждение» встречается в большинстве случаев в весьма конкретном контексте.
В этом анализе важно выделить среди прочих специфический аспект, связанный с употреблением термина «отчуждение»: исследование превращенных форм общественной жизни, представляющих собой реальное, эмпирически данное искажение (превращение) глубинных социальных связей. Если на уровне этих последних связей одно есть причина, а другое – следствие, то на другом, более внешнем уровне отношение оказывается обратным. Причем превращенный характер этого отношения существует объективно, независимо от сознания (например, товарные отношения существуют на поверхности как отношения между вещами, хотя в глубине их лежат отношения между людьми). На этой почве и возникает товарный фетишизм, который не исчезает от того, что научное мышление постигло его природу. Он может быть уничтожен лишь вследствие ликвидации товарно-капиталистического производства вообще. Понятно, что в научном анализе превращенных форм термин «отчуждение» оказывается не только уместным, но и плодотворным, и Маркс в «Капитале» и других работах пользуется им как научным понятием.
Однако отсюда вовсе не следует, что в работах зрелого Маркса отвергается проблема отчуждения как общефилософская. Напротив, имеются отдельные места (особенно в экономической рукописи 1857 – 1858 гг., а также в «Капитале» ), позволяющие заключить, что в понятие отчуждения Маркс продолжал вкладывать и определенное общефилософское содержание. В итоге вопрос о том, как поступил зрелый Маркс с проблемой отчуждения, сводится не к вопросу о том, отказался ли он от термина «отчуждение» вообще (очевидно, что нет), и даже не к вопросу, отказался ли он от отчуждения как общефилософского понятия, а к следующему: почему интерес зрелого Маркса так радикально и основательно переместился от общефилософского содержания проблемы отчуждения к конкретно-научному анализу тех реальных объектов, которые скрываются за этим содержанием?
Видимо, это произошло в силу двух причин.
Во-первых, причина теоретическая: обнаружив в 1844 г. с помощью понятия «отчуждение» ряд социальных явлений, в высшей степени важных для понимания сущности социальных процессов, но до того времени остававшихся вне его поля зрения, Маркс очень быстро понял, что дальнейший анализ этих явлений может быть успешно проведен лишь как конкретно-научный. Переход к конкретно-научному анализу все же не был единственной возможностью; оставалось достаточное поле для разработки проблемы отчуждения именно как общефилософской, тем более что уже первый опыт такой разработки привел Маркса к созданию оригинальной концепции. И все же из двух возможностей Маркс предпочел вторую – конкретно-научный анализ.