– Какого Оливера? – удивился Алф Сосед. – А-а-а… Это который выбросился из окна?
Мистер Теллен моргнул и поправил очки.
– Я думал, вы о нем что-то знаете. Я хочу сказать, когда позвонила ваша секретарша, я решил, что вам известно о нем что-то особенное, а теперь получается, что вы даже имени его не знаете.
– Потом все объясню, приятель. – Алф улыбнулся окружившим его ребятам. – Делай девочку, – внезапно скомандовал он фотографу, указывая на Кэти.
– Черта лысого, – возмутилась Кэти. – За кого вы меня принимаете?
– Грязный старикан! – прошипел Эрни.
– Вы меня неправильно поняли, ребята, – сказал мистер Сосед. – Нам нужна фотография. Пусть девочка вылезает из машины, будто она ее собственная.
– Одну ногу вперед, милочка, и улыбайся мне, – давал указания фотограф. – Твоя улыбка должна говорить: «Он был хорошим учителем, нам всем будет его не хватать».
Алф Сосед обернулся к Теллену и отвел его в сторону.
– У меня к вам предложение. Сегодняшнее дело – это не то, что само по себе меня интересует. Я хочу, чтобы вы фиксировали все самоубийства в вашем районе и сообщали мне подробности. Обстоятельства дела, возраст человека, способ самоубийства и прочее. Полгинеи за каждый случай, независимо от того, используем мы его или нет, и пять гиней, если мы об этом услышим на два часа раньше остальных. Договорились?
– Конечно, господин Сосед. Однако в нашем районе не так уж много самоубийств.
– Как так?
– Ну, я не знаю точно. Иногда, например, следствие проводится в другом районе, где есть больница…
– А иногда следствие вообще не проводится, – обронил Алф загадочную фразу. – Поехали, Харри. Этих снимков достаточно.
Они сели в черный «ягуар», машина рявкнула и умчалась.
– Роскошный «яг», – сказал Эрни.
– Ну, до свидания, мальчики и девочки, – попрощался мистер Теллен и заторопился вниз, к подземке.
– Что будем делать? – спросил Эрни.
Взрослые разбежались, и у детей осталось странное чувство пустоты. Вдаль уходили освещенные натриевыми лампами улицы, по которым разъезжают в «ягуарах» мужчины в замшевых пальто… Те, кто был помоложе – лет тридцати – и находился, так сказать, на отшибе группы, потихоньку ушли. Было уже десять часов, и за позднее гуляние родители могли лишить их карманных денег.
Все неспешно пошли к своим улицам. В подъездах и неосвещенных углах ненадолго задерживались: мальчики тискали и неумело целовали своих девочек.
– Мне пора, – сказала Кэти. – Мамаша убьет, если я опять запоздаю.
В этот вечер она была с Эрни. У группы были строгие правила против деления на постоянные пары. Если ты начал с кем-то встречаться постоянно, тебя не то чтобы выгоняли, ты просто уходил сам.
Рука Эрни начала путешествовать к ее груди.
– Нет, – рассердилась Кэти. – Я же сказала, что мне надо идти.
Эрни отпустил ее. В таких вопросах у группы был свой кодекс: если девочка говорит «нет», настаивать нельзя.
– Бедный старый Олли, – сказала Кэти, когда они подошли к ее двери.
– А вдруг все взрослые попрыгают из окон, – усмехнулся Эрни. – Ты только представь себе такое…
В школе провели специальное собрание, на которое младшие классы допущены не были. Учителя отнеслись к происшествию как к несчастному случаю, и в расписание были внесены соответствующие изменения.
После уроков Кэти Уильямс сидела в комнате старост на столе и болтала своими длинными ногами. Из рук в руки передавали газету Алфа.
– Ни единого слова! – возмущался Чарли Берроуз. – И где фотография, на которой ты выходишь из машины?
Как бы не веря себе, они снова и снова раскрывали газету на полосе Алфа. Алф расписывал открытый им признак повышения уровня жизни: теперь носки не штопают, а сразу покупают новые.
Ребята ничего не понимали.
– Во всех газетах ни слова, – сказала Кэти.
– Давайте позвоним Теллену, спросим его, в чем дело.
– О чем спросим?
– Где он купил свою шляпу!
– Да оставь ты в покое его шляпу! Это – серьезно. Происходит что-то непонятное.
– Тогда звони в Интерпол.
– Нет, звонить надо Теллену.
В телефонную будку втиснулось трое, еще семь или восемь ребят стояли вокруг.
Говорила Кэти.
– Можно нам… то есть, я хочу поговорить с мистером Телленом, пожалуйста…
– Кто его спрашивает? – ответил очень усталый мужской голос.
Девушка объяснила.
– О, вы не родственница и не близкий друг, я правильно понял?
Кэти хихикнула.
– Нет, – сказала она, – ничего такого… просто был наш учитель, вы знаете, верно, бедный мистер Оливер. Мистер Теллен спрашивал нас о нем, вот мы и подумали, раз в газетах ничего нет… Он… что? О, я понимаю. Нет, спасибо. – Кэти повесила трубку.