-- Так это, должно быть, какой-нибудь заколдованный принц, -- сказал Бернетт, -- или же, как веруют наши приятели, в нем поселилась душа какого-нибудь великого магараджи, еще не сбросившего с себя всех своих царских доспехов. Впрочем, мы вскоре это узнаем.
При этих словах он начал прикладываться к ружью. Но тигр в это время сделал неожиданный прыжок, и пуля пролетела мимо. Испуганный шумом, зверь остановился, и, прежде чем кто-либо другой успел прицелиться, он с быстротой молнии скрылся в лесу.
Прошло некоторое время, и так как хищников больше не показывалось, то охотники спустились вниз, и в то время, как одни охраняли, другие снимали шкуры с уже убитых зверей. Взвалив их на спины слонов, они возвратились в бунгало майора Сендфорда, вполне довольные своей ночной охотой.
На следующий день они отправились в более отдаленные части леса. У них было с собой четыре слона. Реджинальд и Бернетт со своими приятелями и несколькими туземцами поместились на слонах в гавдахах. Гавдах -- нечто вроде экипажного кузова с навесом для предохранения седоков от солнечного жара. Пышно разукрашенные попоны покрывали крестцы громадных животных; на шеях слонов помещались карнаки, управлявшие ими. Реджинальд, не привыкший к такого рода охоте, полагал, что это весьма скучное занятие, и предпочитал идти пешком, чтобы встретиться со зверем лицом к лицу.
Подъехали к джунглям; слоны отошли в сторону к опушке зарослей, а загонщики пустились с громкими криками выгонять тигра, залегшего где-то в чаще. Прошло некоторое время. Вот показались слоны -- верный признак того, что невдалеке открыто присутствие тигра. Когда тигр увидел вокруг себя столько врагов, то ему некуда было бежать и он стал прятаться в чаще. В него пустили три или четыре выстрела, но движения его были столь проворны, что ни один заряд не попал в него.
Так как тигры больше не показывались, Реджинальд предложил наконец Бернетту отправиться выживать диких зверей из их логовищ. Бернетт согласился, но предупредил, чтобы он был настороже и чтобы провожатые не отходили от него, имея при себе заряженные ружья, если ему не удастся положить зверя с первого выстрела.
-- Помните, -- сказал майор, -- от этого зависит ваша жизнь. Поверьте мне: раненый тигр -- самый опасный соперник.
Сойдя со слонов, на которых они добрались до опушки, охотники, каждый в сопровождении туземца, который имел при себе запасное ружье, подошли к чаще, куда бесстрашно устремились загонщики. Лес был довольно редок, так что вскоре охотники разбрелись в разные стороны. Реджинальд, прислушиваясь к охотникам и полагая, что они гонят на него тигра, направился к месту, с которого, казалось ему, он мог удачно выстрелить. Оно находилось близко к реке, с небольшой открытой полянкой впереди, по которой тигр должен был бы выйти из лесу. Реджинальд стал позади большого дерева, которое могло послужить прикрытием, на случай если не удастся положить зверя первым выстрелом. Провожатым своим он приказал зорко следить, чтобы зверь не мог напасть на него сзади. Едва только стал он на свое место, как услышал громкое стрекотанье. Взглянув вверх, он увидел, что все деревья унизаны обезьянами, устремившими на него свои глаза, как бы вопрошавшие, что могло занести в их область столь странное животное. Так как он стоял неподвижно, то обезьяны стали смелее, начали играть вокруг, качаясь на ветвях взад и вперед, повисая то на одной, то на обеих ногах, делая прыжки и выкидывая всевозможные странные штуки.
-- Смотрите, сагиб, что это там такое? -- тихим голосом сказал шикари-валлах, указывая на местечко, освещенное солнцем, невдалеке от них.
И Реджинальд увидел громадную голову крокодила с раскрытой пастью. Пресмыкающееся спало, по-видимому, крепким сном, греясь на солнце. Реджинальд поднял было ружье, чтобы выстрелить в крокодила, но в это самое время в кустах послышался шорох, и из них вышла великолепная молодая тигрица, направляясь к водопою.
Едва только зверь сделал несколько шагов вперед, как заприметил крокодила и стал подкрадываться к нему, не производя ни малейшего шороха своими мягко ступавшими лапами. Реджинальд был очень рад тому, что не выстрелил в крокодила, так как, вероятно, тигрица бросилась бы на него именно в тот самый момент, когда он очутился бы безоружным. Он стал соображать: выстрелить ли ему в прекрасное животное? Но в то же время ему любопытно было увидеть, что оно станет делать с крокодилом. Тигрица продолжала подкрадываться, пока не очутилась очень близко от чудовища. Тут, сделав прыжок, она схватила язык крокодила, с намерением, по-видимому, вырвать его. Едва только крокодил почувствовал в своей пасти лапу тигрицы, как сжал