— Ты что, совсем… офигел?
Я молча указал на торчащую из асфальта сосульку полметра в длину и сантиметров двадцать в ширину. Наступило молчание. Все смотрели на нее, как на что-то необычное, но повседневное.
— Как она сумела пробить асфальт? — непонимающе спросил Леша. — Еще секунда и Сашка стал бы похож на цыпленка на вертеле.
Тот почесал затылок, не сводя глаз с ледышки.
— Где ты так научился реагировать? В какой-нибудь спортивной секции?
— Нет, все гораздо проще. Мы все втроем ходили в столичный цирк, а жонглеры должны иметь потрясающую реакцию. Тем более те, кто кидает ножи, обязаны прекрасно знать скорость и угол полета того или иного предмета.
— Ах да, я и забыл, что вы бригада циркачей. Единственное, чего я не пойму…
В цирк мы пришли давно, отказавшись от всех там каратэ, тхэквондо и ушу вместе взятых. Наши семьи устроили страшный скандал, причем все сразу, но нужно принять нам хотя бы одно самостоятельное решение! Да-а, были тогда времена, ничего не скажешь! А какие мы пакости устраивали у себя в коттеджах, загляденье! То маме в шампунь зубной пасты выдавим, то тете в суп рублей с центами накидаем, то дяде подошву от ботинок оторвем. Но цирк для нас в то время значил гораздо больше, чем думали родители. Он помогал нам все эти годы, и мы учились достойно, не хуже других взрослых артистов. За это время мы пару раз гастролировали по стране, но это так, мелочи. По моему мнению, цирк лучше, чем все эти японские и китайские секции рукопашного боя. Так что всем, кто хочет научиться махать «костылями» красиво, сильно и достаточно эффективно, советую идти только в цирк. Именно там всему этому можно научиться.
— Единственное, чего не пойму я, — прервал я его, — так это почему она летела таким кривым боком и отклонилась от дома на три метра? По законам физики эта ледышка должна была упасть строго перпендикулярно, а не так, как это произошло.
Все переводили взгляд с крыши на сосульку. Недоумение промелькнуло в их глазах, но на этом все и закончилось. Пошли. Минут через сорок мы оказались у арки дома, в котором находилась квартира Сашки. Это здание построили совсем недавно — полгода назад, но оно уже было наполовину заполнено жильцами. Единственное, что меня в нем не устраивало, так это конструкция. Если взглянуть сверху, то дом имел вид квадрата с пустотой посередине. Входом служила эта самая арка, и если вдруг она, не дай Бог, разрушится, людей придется снимать с крыши вертолетом. Не нравился еще этаж — тринадцатый — и квартира — шестьдесят шестая, но не будем предаваться панике. В приметы никто из нас не верил, и было совершенно до лампочки, что вокруг только цифры шесть да тринадцать.
Квартира была угловая, и с последнего этажа прекрасно вырисовывался пейзаж далекого леса. Из мебели, как и говорил Саня, пара табуреток, стол и компьютер. Если я не перепутал римские цифры, то на корпусе стояла пятерка. Балкон — лоджия, застеклен пластиком, а на окнах жалюзи. Семиреберные батареи топили вовсю, создавая атмосферу уюта. На кухне только газовая плита от фирмы «Наезд», холодильник от «Вошь», полка с посудой да столик, меньше чем в зале.
— Не густо, не густо, — сказал я, обойдя все комнаты, в одну из которых спокойно бы влезло пол Лешиной квартиры.
— А ты что хотел? Батя ценит ум.
— «Комбат батяня, батяня комбат…» Слушай, может, взломаем парочку? — спросил я.
— Да ты над одной сидеть будешь с неделю.
— Посидим! — подтвердил Леша.
— Нам спешить некуда! Но ты же сын хакера, как тебе не стыдно не знать о компьютерных системах?
— Просто нужно было подождать до двадцати лет и ни о чем не беспокоиться. Тогда бы он всю квартиру разной дребеденью загрузил, а так… — он махнул рукой и включил агрегат.
— Это просто игра… — начал Алексей, но его перебили.
— Игра? В гробу я видел такую игру. Головоломка похлеще компьютерных, которые я щелкаю как орешки. Здесь те трюки не пройдут. Ну, так кто первый?
— Я, я, я… — засеменил Леша.
Я только головой покачал.
— У тебя ведь свой есть!
— И что из этого? Мой папа не задает через компьютер всякие головоломки решать. Страховые агенты не занимаются хакерством.
— Ладно, даю два часа.
Радости юноши не было конца (как дети, честное слово), но после первого часа непрерывных нажатий на мышь, настроение у него упало, а вид был такой, будто уже стал жалеть о том, что сел за этот агрегат. Ближе ко второму часу он сдался.
— Ну вас с этой ерундой куда подальше! Нет, чтобы поиграть по-нормальному…
— Слушай, иди отсюда!
Он пересел на другой табурет.