Во-вторых, и сегодня можно увидеть водных животных, решительно штурмующих материки. Я имею в виду рыб, о которых, наверное, многие слышали, — илистых прыгунов, но мне хочется сейчас воспроизвести обстановку, в которой я сам познакомился с ними.
Будучи в Гвинее, мы однажды отправились в рыбацкую деревушку Канере. Для меня она имела особое значение — впервые мне предстояло увидеть мангровые ландшафты, сформировавшиеся в тропиках в приливо-отливной полосе. Мангровые ландшафты в принципе схожи повсюду в тропиках, и мне предстояло увидеть нечто типично тропическое, а это очень привлекало меня.
Улучив подходящую минуту, я вышел из деревни на берег океана.
Есть всего несколько видов деревьев, которые выдерживают систематическое погружение в океанскую воду. Это прежде всего разные виды ризофоры и авиценнии, причем ризофора обычно образует первый пояс растительности, а авиценния — второй.
Приблизившись к берегу, я увидел, что вовсю наступает прилив и низкие серые волны наползают на низкий илистый берег, заросший невысокими деревьями. Но внимание мое привлекают сначала не сами деревья, а сложное сплетение корней над грунтом и торчащие из ила остроконечные копья. Мангровые деревья живут в сложных условиях: дважды в сутки заливает их океан, волны и реки заносят илом, и, чтобы устоять под ударами волн, чтобы не задохнуться в илистом грунте, деревьям приходится принимать «меры предосторожности». К их числу и относятся, в частности, корни-подпорки ризофоры и прямостоящие дыхательные корни авиценнии. Если первые позволяют ризофоре прочно держаться на зыбком грунте, то вторые служат своеобразными дополнительными «легкими» авиценнии: без них дерево задохнулось бы, погибло.
Пользуясь тем, что океан еще не залил весь берег, я влезаю в мангровую чащу. Мне удается разыскать только что высунувшееся из ила, всего с тремя листиками, деревце ризофоры, видимо совсем недавно упавшее с ветки. Ризофора — дерево, так сказать, «живородящее», семена прорастают прямо на ветках, а затем падают, вонзаются в грунт острым корнем и тотчас начинают расти. Потом я нахожу раков-отшельников в длинных коричневых раковинах и, когда нагибаюсь за ними, с удивлением обнаруживаю, что какие-то маленькие странные серые существа, подобна кузнечикам, скачут у меня под ногами. Присматриваюсь — и вот уже вижу на уровне своей головы на корнях ризофоры рыбку с большими выпуклыми глазами, крепкими грудными плавниками-ножками, которая ловко схватывает насекомое.
«Так это же илистый прыгун!» — запоздало спохватываюсь я. Как же можно было забыть эту чудесную рыбку, живущую почти все время на деревьях и задыхающуюся в воде после двух-, трехчасового пребывания в ней?
«Но простите, — вправе остановить меня читатель. — Кто и что заселяет? Деревья — океан или рыбы — сушу?»
А я с удовольствием повторю фразу, которая давно уже могла примелькаться: вот как все сложно в биогеносфере! Действительно, появившиеся на суше деревья захватывают прибрежную зону океана, а возникшие в море рыбы выползают на сушу!
Но прообразом пионеров, заселивших сушу, является все-таки илистый прыгун, хотя в древнейшие времена первыми на сушу выползли беспозвоночные.
Выйдя на сушу, жизнь попала в неизмеримо более суровые и изменчивые условия и стала активно приспосабливаться к этим условиям, бороться за существование. Тут уж не было места «изнеженным», «избалованным»— выживали сильнейшие, и эволюция жизни на Земле пошла значительно быстрее.
Развитие жизни обычно изображают в виде генеалогического древа, на котором от одного ствола тянутся вверх и в стороны ветви, обозначающие классы, семейства, роды животных. Низко расположенные «ветви» этого «древа» соответствуют низшим ступеням развития жизни, высоко расположенные — высшим.
Так вот это «древо» можно разрезать примерно пополам, и нижняя часть тогда будет соответствовать морскому этапу в развитии жизни, а верхняя — ландшафтному. Все типы животных, вплоть до хордовых, возникли в море, но все высокоорганизованные, все самые сложные живые организмы, абсолютно все млекопитающие появились на суше. Многие ихтиологи, специалисты по рыбам, утверждают, что и рыбы возникли в водоемах суши, а потом уж заселили море. Пусть это спорно, но видите, какое большое значение придается в науке ландшафтному этапу развития жизни!
В борьбе за существование на суше, приспосабливаясь к суровым условиям, бесследно погибли сотни тысяч видов, но зато в конце концов возникли разумные, мыслящие существа, и они победили, потому что разум оказался наиболее действенным, могучим орудием в борьбе с природой.
Наши далекие предки, перволюди, появились около миллиона лет назад, в самом начале четвертичного периода — его даже теперь предпочитают называть «антропоген», то есть геологический период, в который возник человек. Период этот продолжается до сих пор. Но, по данным географии и геологии, природные условия на Земле никогда не были так разнообразны, как в четвертичный период. Совпадение это, разумеется, не случайное.
Теперь на поставленный в самом начале этого раздела вопрос мы с вами можем окончательно ответить: в пределах биогеносферы высшие формы жизни, мыслящие существа, возникли в ландшафтном природном комплексе — тонком слое, выстилающем поверхность материков, архипелагов и даже отдельных маленьких островков. Ландшафтный комплекс — родина мыслящих существ. И до сих пор он является местом самого напряженного проявления жизненных сил нашей планеты, местом бурной жизнедеятельности.
Закрытая книга
Знакомясь с общими проблемами физической географии, мы с вами не раз обращались к истории, к отдаленным периодам в развитии нашей планеты, биогеносферы. Но откуда ученые берут сведения о давно минувших временах?..
Достают из-под земли.
Между прочим, это совершенно точно. Из земли или из-под земли, но так или иначе до них приходится докапываться в буквальном смысле слова. Есть у нас на планете такая «закрытая книга» с плотно слежавшимися страницами. Очень неудобно читать ее, потому что нельзя перевернуть страницы, но все-таки кое-что рассмотреть удается.
«Книга» эта лежит у нас под ногами и скрыта ландшафтным природным комплексом. Только уголкам отдельных ее страниц удается высунуться на свет божий. Их и читают в первую очередь.
Но давайте сначала разберемся, что это такое с природной точки зрения.
Мы уже знаем, что почти вся жизнь, почти все солнечное тепло сконцентрированы у поверхности материков до глубины нескольких десятков метров.
А что находится глубже?.. Ниже лежит эта самая «закрытая книга», называемая литосферным комплексом или стратисферой. Мы уже говорили, что она простирается на 5–6 километров вниз, где и кончается биогеносфера. Что же представляет собой эта, еще не описанная нами часть биогеносферы?
Если для океана характерно, что он прежде всего «состоит» из воды, то для литосферного комплекса характерно, что он прежде всего сложен горными породами, к которым присоединяются вода, бактерии, а в крупных полостях воздух (в других местах газы) и даже животные и растения, хотя их значение для литосферного комплекса невелико. Сложен весь литосферный комплекс преимущественно осадочными породами, то есть в первую очередь глинами и глинистыми сланцами, песчаниками, конгломератами, известняками и т. п., но есть также изверженные и метаморфические породы (андезиты, базальты, липариты, кристаллические сланцы, гнейсы, мраморы, кварциты и т. п.).
В количественном отношении по объему среди осадочных пород заметно преобладают глины и глинистые сланцы, затем идут песчаники и известняки. Средний удельный вес горных пород литосферного комплекса 2,5. Давление и температура в пределах его еще таковы, что не вызывают значительных изменений в горных породах, их метаморфизации (метаморфизованные породы поступают в литосферный комплекс из более глубоких слоев земного шара).