— Пшеница? Откуда она?
Горб, схватив подмышки Анку, залепетал:
— Говорил тебе не ходить к бочкам — дык нет, на сегодняшний день…
— Откуда зерно, пшеница?
— Не иначе Андрей вместе с сеялкой прямо сюды под'езжал, вот и рассыпал…
Анка направилась к табору бригады, а мысли:
«Борьба за каждую зернинку, как-то говорил Андрей на собрании, а сам што делает»?
— Говоришь Андрей растерял? — вслух переспросила Анка.
— Врать не буду, сам видел, — соврал Горб и добавил: — Токмо, на сегодняшний день не болтай, не хорошо. У него и так не ладится. Хочет меня опередить, ан не выходит, да и Жуков его облаял… Не надо. Он скоро будет своим…
Анка наедине рассказала Андрею о растерянном зерне…
Андрей ничего ей о своем плане не сказал, а вечером ушел в станицу. Не заходя домой, отправился в политотдел… В политотделе рассказал обо всем… и прямо оттуда с разработанным планом пом. нач. политотдела шел Андрей радостный в бригаду.
Установилась работящая погода, из-за обрывка туч выглядывала луна.
«Откуда она могла взять, что я с сеялкой под’езжал к бочке, ночью мы не сеем, а только пашем, а я в ночной смене работаю…»
На ночь сеялки бригадир заряжал… Ну, да… Оставлял их на загонке… чтобы не таскать…
«Нет, политотдельцы крупные люди, сразу узнали, в чем дело хотя тут и не были», — думал Андрей, идя по грязной дороге.
В бригаде все решили, что Андрей сдал первенство непобедимого тракториста, и разговоры о нем улеглись.
Не доходя до бригады 500 саженей, Андрей свернул с дороги на пахоту и походкой кошки крался к бочкам, подошел и незаметным бугорком приплюснялся к земле… Пахло сыростью и едким горючим. От долгого ожиданья в голове обрывки мыслей паутиной плелись… «Неужели я напрасно заподозрил?» — терялись надежды. — «Значит в моем моторе что-то неладно…» Круговая порука. «Бригадир замешан». Вспоминает Андрей слова помощника начальника политотдела.
Послышался стук мотора, загремела коробка скоростей.
— Что это? «остановка», мотор работает, сбавлены газы, но не идет — шепчет про себя Андрей.
— Ага, хлопнул крышкой сеялки… Сюда топает…
— Так! Так! С ведром стало быть?
К бочкам подбежал Горб, воровито оглянулся на вагончик, прислушался, потом из ведра высыпал в одну бочку пшеницу.
«Семена», — подумал Андреи.
Горб подбежал ко второй, что была с горючим, начал в ведро накачивать… Налил и хотел итти…
К стуку мотора Горба присоединился говор приближающегося интера Андрея. Горб прислушался, а потом широко шагнул от бочки на пахоть… Перед ним вырос и заслонил все небо — Андрей.
— Анна! Анка! Подь сюда, — крикнул Андрей.
Горб опустился на ведро с горючим.
— Так-то. По-воровски значит соревноваться… с бригадиром суместно обделывали дела? Семенную пашеничку в бочку, а обратно горючего… бесконтрольно? Думали от меня избавиться…
Забилось сердце, заклокотала злоба, ничего больше не мог сказать Андрей. Забрал ведро с горючим, вылил обратно в бочку, взял подмышки насос и зашагал к своему мотору.
Анка рванулась за Андреем.
По дороге от станции два фонаря легковой политотдельской машины прорезали ночную темноту.
— К нам едут, — спокойно сказал Андрей, принимая машину от Анки.
Ново-Павловская МТС, Морозовского района.
Ал. Радин
Заговорщики
Ужинали.
Алексей ел торопливо, но временами ложка застывала в руке, и тогда на его очень обычном лице (такие лица трудно запоминаются) появилась строгая сосредоточенность.
Со степи ветер нес пряные запахи умирающей травы, а там, где терялась степь, солнце прорубило в облаках окна пурпурового заката.
Почти рядом сидел Малофеев. Алексей смотрел на него, старался найти слова, чтобы сказать важное, и не находил.
Позвякивая тарелками, собирала кухарка посуду, где-то пронзительно и задорно закричала гармошка, а Алексей все думал. Четыре года, ужасно похожие вместе с тем разительно отличные, прошли в совхозе. Сначала робко, неуверенно шла машина в беспредельность этой степи… Впрочем, может это только казалось человеку, смотревшему на машину глазами испуганными и большими. Ленты строгих шоссе, двухэтажные каменные дома, комбайны и товарищ Григорьев из политотдела, и даже он сам, Алексей Гладилин, комбайнер, чертовски непохожий на самого себя…
Алексей положил руку на плечо Малофеева. Тот удивленно вздрогнул, вопросительно сверкнули белки глаз на закопченом лице.