…Долго молилась в этот вечер бабушка Канох. Долго не могла успокоиться ее встревоженная душа. А тут еще приезжал и от Абазова из района к председателю, а этот приходил зачем-то к мужу и долго шептался с ним взаперти. Не новые-ли тучи собираются от Пятигорска, от Грозного и от Орджоникидзе? Прикрыть седую мудрую голову Эльбруса и угнать сытый покой из кабардинских селений? Только бы не знать завтрашнего, только бы не думать о нем!..
В эти часы Аминат долго и в последний раз говорит с Павлом Никаноровичем. Он еще утром получил письмо от Анны и в полдень увидал девочку и позвал на вечер к себе. Многие видели ее беспечно поющей, скачущей на одной ножке, таскающей кошку за хвост. Но знает-ли кто, о чем говорил строгой девочке Павел Никанорович уже имеющий в ауле десять учеников и теперь пишущий отзыв о способностях Аминат, бойко читающей русский текст и сносно пишущий по-русски?..
Поздно вечером новости черной тучей падают на улицу. Бабушку Канох укладывают в постель. Всеми уважаемый председатель района Абазов срочно вызван верховым милиционером в Нальчик к самому Беталу Калмыкову. Второе — духовный учитель Хабас, возвращаясь в пьяном виде от Тамукина, где был на совещании, неподалеку от своего дома оказался сбитым с ног тонкой веревочной петлей и угодил с размаху в огромную лужу, из которой его с трудом вытащили. Какой позор! Какое святотатство!.. И третье — лучшая певунья, лучшая танцорка и лучший знаток корана. Аминат исчезла из аула вторично, захватив с собой все свои вещи и пальтишко двоюродного братца Жабриеля.
А. Сафронов
Случай в ауле Дачу-Барзай
1
В ауле смятенье,
В ауле тревога,
И шопот растет,
Переходит в крик, —
Сегодня по каменной
Узкой дороге
На суд повели
Друзей двоих.
«На суд их, на суд!» —
Кричал Сулипов.
Он — старший в ауле,
В совете — глава.
И голос срывался
До низкого хрипа,
И словно плевки.
Вылетали слова.
«Он смел порочить
Аул-совета
Самых почетных людей,
Он будет.
Он будет за это
По меньшей мере —
Чорт знает где…
Он, словно змея,
Неожиданно жалит,
И надобно вырвать
Язык ей…»
И долго
Стены еще дрожали
И остывали
У хлипких дверей…
2
Когда в тюрьму
Проводили мимо,
Вверх поднимали
Облезшие брови
И радовались секретарь —
Лишенец Шалимов
И председатель —
Бывший торговец.
Аюб-селькор и Доку-селькор,
Селькор селькору — брат.
А если Аюб в тюрьме у гор,
Надо решимость брать,
И надо аулу и всем доказать,
Что правда не может врать,
И что Аюба судить нельзя,
Как сделали это вчера,
И что священны
Селькора дела
И что печать —
Старому бой…
И снова Доку
По длинным ночам
Распутывал
Лживый клубок.
3
В аул заползала
Снова тревога,
И вот однажды,
В сизом рассвете,
Доку Бацуев
Ушел в дорогу
Правду искать
В комсомольской газете.
Дни проходили,
Как мулы нагружены,
И вот, когда солнце
Над краем земли —
Сулипов хвалился
За жирным ужином:
«Батуева —
Здорово мы упекли.
Он нас заметкой,
А мы его следствием.
Он нас статьей,
А мы его в суд.
Сначала причина,
А после следствие
Нам правоту
И сытость несут…»
Доку распутал
Своими статьями
Клубок, что над Аюбом
Петлю связал,
И вот поменялись
Герои скамьями
В суде аула Дач-у-Барзай.
Аульские жители
Зубами не клацали,
Стояли тесно,
Как можно стоять,
Когда прочли:
«За провокацию
Кулацкую банду —
Расстрелять».
Пером селькора
Метким и точным
С позицией классовых
Был сброшен враг.
Селькор на-страже
И днем и ночью
Берет врагов
На мушку пера.