Кор. Вы ему покровительствуете. Еще сегодня, при отъезде Гено в Брюссель, вы ему говорили, что охотно передали бы мне лично о желании принца вернуться во Францию.
Мол. Позвольте поздравить ваше величество с верностью доставленных вам сведений. (Улыбаясь.) Вероятно агент уже начал действовать.
Кор. Да, начал. И, несмотря на верность его донесений, я все-таки усомнился, когда он мне донес о вас.
Мол. Отчего же, государь? Ваше величество пожелали иметь способ узнавать истину, а позволил себе указать на один из них. Если бы король не знал истины, мой способ оказался бы никуда негодным.
Кор. Но я думал, что в качестве поэта и комедианта, вы предоставляли политику тем, кто, к несчастию, обязан ею заниматься; а сами заботитесь только о театре.
Мол. Именно так, государь. Король знает, что Фронда не более как комедия с переодеваниями, пьеса, наполненная трагикомическими приключениями с интригою на испанский, лад. В качестве актера, я принял на себя роль в этой комедии, вот и все!
Кор. Да, но к счастию, комедия приходит к концу. А вот вы мне скажите, какая, по вашему, должна быть ее развязка? Тем более, что это по вашей части.
Мол. Раз сам король признает Фронду комедиею, то я полагаю, что развязка должна быть счастливая.
Кор. Значит, по вашему, принц Конде…
Мол. Король изволит спрашивать моего мнения?
Кор. Да, и у вас спрашиваю.
Мол. Я полагаю, государь, что принц Конде должен бы вернуться во Францию без всякой с его стороны просьбы, а тем более, когда он об этом еще и ходатайствует.
Кор. Но что делал бы принц во Франции?
Мол. То, что делал и прежде: выигрывал- бы сражения для вашего величества.
Кор. Вы забываете, что он их тоже выигрывал и против меня.
Мол. Возвратите принцу подобающее место около вас, государь, тогда он и сам вырвет из книги своей жизни ту страницу, на которой записаны эти злосчастные победы.
Кор. О! Господин Мольер! Я знаю, что вы приверженец принца Конде.
Мол. Да, государь, но вместе с тем и один из самых верных подданных короля Людовика ХIV!
Кор. Но что же и сделаю с принцем во Франция? Вы видите, что и без него здесь прекрасно обходятся.
Мол. Обходятся потому, что народ вообще забывчив. Но когда народ забывает, нужно, чтобы король вспоминал о великих людях, прославляющих его царствование. -
Кор. Ах, как часто ошибаются те, которые подымают на ноги лежачего врага и возвращают шпагу обезоруженному противнику!
Мол. Все может быть, государь. Но эта ошибка — признак великой души и вполне достойна короля.
Кор. Г-н Мольер, даю вам слово поговорить о принце, как с матушкой, так и с кардиналом.
Мол. О, государь! Не подвергайте этого дела воззрению озлобленной женщины и трусливого министра. Милосердие — чисто королевская добродетель. Будьте милосердны сами по себе, раз вы король.
Кор. Да, в король, но все-таки колеблюсь, потому что до сих пор еще ни разу не проявлял своей королевской власти.
Мол. Никогда вам не представится лучший случай; начните с помилования, и это начало будет достойно внука Генриха IV-го.
Кор. (улыбаясь). Вы так хотите, г. Мольер?
Мол. (с бумагою и пером в руке, становясь на одно колено перед королем). Да, ваше величество, хочу!
(Анна Австрийская показывается у двери, но отступает за занавеску.)
Кор. (пишет). «Принц! Возвратитесь во Францию, как только вам позволит здоровье; и чем раньше, тем лучше. Я буду очень рад иметь вас около себя. Доброжелательный вам Людовик». Возьмите господин Мольер и перешлите ото письмо принцу Конде, от моего имени, а также и от вашего. Завтра утром жду вас у себя.
Мол. О, государь! До сих пор вы были добрым королем, следуйте по этому пути, и вы будете великим монархом! (Уходит).
ЯВЛЕНИЕ 17-е.
Король и Анна Австрийская.
Кор. (не видя матери). Странное дело, как этот человек умеет выбирать слова, над которыми поневоле задумываешься. Можно подумать, что он, как в театре, так и в жизни имеет способность подымать занавес, за которым появляются неизвестные дотоле горизонты (Оборачивается.) Ах, это вы, матушка?
Кор-ва. С кем это вы были, Людовик?