– Посмотрите на всех этих людей, Чиро. Иногда, когда на поле совсем ничего не происходит, что у нас случается частенько, я смотрю на лица болельщиков. Это совершенно разные люди с разными взглядами и интересами, разного пола и возраста, но здесь и сейчас они объединены одним общим чувством. Эта общность, подчиненность чему-то единому очень привлекает. Вы наверняка знаете, как говорят: «Не всякий лациале фашист, но все фашисты болеют за Лацио». В каждой шутке есть доля шутки, Чиро. Очень многие правые Рима связаны либо с тиффози Лацио, либо с самим клубом. А многие, как я – просто считают Лацио частью себя. Но, разумеется, все несколько сложнее. Более всего вспоминать эту шутку любят болельщики Ромы, которые мало того, что все мужеложцы, так еще и имеют короткую память. Ни один клуб Италии не обязан фашизму больше, чем Рома, которая решением чинуш сожрала в 1927-м году все клубы Рима кроме Лацио, что и позволяет ей хотя бы иногда делать вид, что они нам ровня.
Конечно, классовое разделение есть. За волков болеет левая творческая интеллигенция, за орлят20 правая техническая. Среди рабочих разделение примерно поровну, но неравномерно по районам, хотя за Лацио больше болеют в маленьких городках региона, а за Рому в самом городе. Многие карабинеры лациале, в то же время большинство членов городской администрации романисти. Но, Чиро, большинство людей выбирает свой клуб под влиянием своего социального статуса, родных или окружения, то есть выбор, по большому счету, уже сделан за них – это напоминает мне мафию. Среди тех же немногих, кто действительно выбирает, разделение по классам и политическим взглядам провести практически невозможно. Я видел страстных лациале, которые были членами Коммунистической партии, и чернорубашечников убежденных романисти. Я это так подробно рассказываю, Чиро, чтобы вы поняли, что такие вещи как кальчо порой объединяют людей, которые в обычной жизни даже руки бы друг другу не подали.
Начался второй тайм, но Сальваторе заметил невдалеке от того места, где они сидели, картину, которая была даже занимательнее, чем игра, в которой Лацио «горел» после первого тайма 0:2.
– Чиро, посмотрите, пожалуйста, на тех двух синьоров. Видите? Одного из них зовут Джорджио Альмиранте. Он ярый фашист, один из лидеров Социального движения и мой хороший приятель. Смею добавить также, что он убежденный республиканец. Мне видится, что именно он возглавит Социальное движение после ухода Микелини. А рядом с ним, если я не ошибаюсь, Энрико Берлингуэр – один из самых талантливых активистов Коммунистической партии Италии. Не берусь судить о его политическом будущем, потому что не столь внимательно слежу за делами Компартии.
Джорджио, как и положено старому фашисту, симпатизирует Лацио. За кого болеет Берлингуэр, я не знаю, но возможно ему просто нравится кальчо. Как вы полагаете, кто из них кого пытается перевербовать?
Чиро был поражен этим зрелищем и почти выкрикнул вопрос:
– Как же они могут?! На улицах столько столкновений, а они, как ни в чем не бывало, смотрят футбол!
– Спокойнее, Чиро. То, что они сидят рядом и не вгрызаются друг другу в глотки, просто показывает, что в жизни людей есть еще что-то кроме идеологии. В конце концов, ничто не имеет значения, кроме кальчо…
Матч заканчивался. Лацио проигрывал. Сальваторе следил за игрой, временами позволяя себе эмоциональные проявления. Чиро был молчалив и задумчив – все пространные рассуждения Кастеллаци были для него менее интересны, чем картина мирной встречи двух злейших политических противников. Суровая непримиримость лозунгов сталкивалась в его разуме с реальной картиной мира. Молодой человек внезапно очень остро осознал, что политика всегда была для людей лишь развлечением, способом времяпрепровождения. Чиро вспомнились вчерашняя буржуазная словоохотливость Кастеллаци посвященная куску мяса, только теперь в голове Бертини под эти разговоры шло документальное кино про Войну, в котором Муссолини и Тольятти мирно смотрели футбол. У Чиро дух захватывало от такого цинизма. «Просто развлечение!..»
– Теперь давайте еще немного поговорим о Ювентусе, мой юный друг. Как я и предположил, закончилось все в пользу бьянконерри. В кальчо есть одно правило, которого не найдешь ни в одном своде. Его формулировка звучит следующим образом: Ювентус побеждает. Это все. Просто, Ювентус побеждает. Сейчас у них внутренние проблемы, но они их решат в скорости, и все вернется к формуле «Ювентус побеждает». Разумеется, бьянконерри проигрывают отдельные матчи, но в итоге все равно побеждают. Когда не удается победить на футбольном поле, они работают с судьями, футбольной федерацией или просто покупают лучших игроков соперника. Их никто не любит. Легче отыскать честного человека в Палате депутатов, чем тиффози, которые не враждовали бы с тиффози Ювентуса. И при этом, что характерно, Ювентус, пожалуй, самый негеографический клуб Италии – за них болеют по всей стране. У них нет политической ориентации, точнее, она всегда такая, какая нужна в данный момент, их игровая философия подчинена одному единственному принципу – победе любой ценой. Они всегда богаче всех и никогда не стесняются этим пользоваться.
20
Волки и орлята – прозвища Ромы и Лацио, соответственно, а также их болельщиков. Оба прозвища произошли от гербов клубов: на гербе Ромы всегда присутствовал волк, как один из символов Рима, как города (обыкновенно это Капитолийская волчица, вскармливающая Ромула и Рема), а на гербе Лацио всегда был Римский орел, как образ государственного могущества Рима и символ имперского прошлого.