Кастеллаци зло посмотрел на исписанный диалогами лист бумаги и спросил у него: «Зачем?» В ответ раздался еще один телефонный звонок.
– Кастеллаци у аппарата.
– Синьор Кастеллаци, это Доменико Куадри. Нам нужно встретиться.
– Это по поводу последней воли синьора Диамантино?
– В том числе…
От внимания Кастеллаци не ускользнуло то, что Доменико ушел от ответа.
– Хорошо, когда вы свободны, Доменико?
– До завтрашнего утра. Могу подъехать к вам, если вам так удобнее.
Сальваторе выглянул в окно и увидел, что над Римом начинался дождь.
– Да, Доменико, если вас это не сильно затруднит. Мой адрес…
– Я знаю. Скоро буду. Чао.
Сальваторе и до похорон Диамантино доводилось однажды видеться с Куадри, но в тот раз они не общались. Тогда заблудший гений показался Кастеллаци человеком, который все делает немного неискренне. Сами его выходки, казалось, были лишь тщательным исполнением роли алкоголика и наркомана идущего по пути саморазрушения. Сальваторе даже показалось, что безобразная свара Куадри с известным в городе адвокатом, которой он стал свидетелем в тот раз, последовала после всего лишь одного бокала вина, впрочем, тогда Кастеллаци пришел к выводу, что просто не знал, чем успел злоупотребить Доменико до этого.
Куадри приехал через час. Сальваторе увидел, как он паркует роскошный американский автомобиль и немного нетвердо выходит из него на дождливую улицу. Почти одновременно с этим из-за угла ближайшего дома выскочил молодой парень с фотоаппаратом и устремился к Куадри. Доменико попытался отмахнуться от объектива фотоаппарата, который фотограф пытался приблизить чуть ли не в упор к его лицу. После этого он начал о чем-то ругаться с фотографом, но слов не было слышно из-за расстояния и шума дождя. Наконец, парень ретировался, успев сделать из-за угла еще один снимок, и Доменико вошел в дом, в котором жил Кастеллаци.
Он был все в тех же джинсах и красной куртке, в которых Сальваторе видел его на похоронах. Только поздоровавшись, Доменико сразу попросил полотенце, чтобы вытереть лицо. Когда Куадри убрал ткань полотенца от лица, Сальваторе чуть не открыл рот от изумления. Тяжелые круги под глазами исчезли, как и синяк на правой скуле, сгладились скорбные морщинки у рта. Доменико Куадри стал выглядеть свежее и моложе. Только теперь Сальваторе обратил внимание, что Доменико стоит совершенно ровно и не похож на пьяного. Молодой человек бросил взгляд на полотенце и ухмыльнулся:
– Простите за полотенце, синьор Кастеллаци, чертов дождь очень некстати.
Сальваторе принял полотенце из рук Куадри и увидел, что на нем остались следы пудры и теней. Сказать, что Кастеллаци не понимал, что происходит, значило, ничего не сказать.
– Судя по вашему лицу, у вас есть вопросы. Я с радостью на них отвечу, но только не в коридоре…
Сальваторе пришел в себя и провел Куадри в кабинет, а после этого занялся кофе. Вскоре Кастеллаци устроился в своем кресле и поймал на себе лукавый взгляд Доменико – ему было весело. Сальваторе заговорил:
– Значит, вы не наркоман?
– Конечно, нет. Я иногда принимаю успокоительное, чтобы крепче спалось, но даже для этих целей предпочитаю использовать небольшой бокальчик граппы.
– И не алкоголик?..
– Точно не в таких масштабах, в каких об этом пишут в газетах.
– Но зачем?..
– Ну, синьор Кастеллаци, такой опытный человек, как вы, должен знать, что общество всегда охотнее превозносило тех, кто делает вид, что презирает его. Юный Доменико Куадри должен быть наркоманом и алкоголиком, должен смеяться над приличиями и презирать общественную мораль – так он будет во много раз интереснее публике, чем, если бы он просто писал киносценарии и пьесы.
Сальваторе не удержал улыбку – Диамантино, похоже, даже его не посвятил во все детали своей изящной махинации.
– Значит, все ваши эскапады, это игра на публику?
– Чистейшая. От начала и до конца.
– Откуда же вы взялись?
– Некоторая часть мифа о Куадри, это правда. Я действительно родом из Специи, действительно был достаточно беден до появления Диамантино в моей жизни, действительно иногда пописывал, правда, никогда не был в этом настолько же хорош, как мой отец или вы.
– Но те вещи, которые я читал – ваши ранние пьесы и первые сценарии – вы их автор?