– А я-то думала, что он любуется моими ножками! – развеселилась Гликера. – Оказывается, ты большой почитатель роскоши и ценишь дорогие вещи.
Он смутился:
– Меня восхищают не вещи сами по себе, а руки, их сделавшие.
– Ты бы хотел иметь много красивых вещей? Таких, как этот ковёр?
– Я его уже имею: я проглотил его глазами.
Гликера смеялась:
– Я давно знаю, что ты большой любитель искусства. Сейчас я покажу тебе , что сотворил для меня Алким.
Распугивая голубей, она встала не без труда и, поманив его за собой, направилась вглубь дома.
То, что увидел фракиец, повергло его в величайшее замешательство. Стены богато убранного покоя были украшены изображениями одно непристойнее другого. Обнажённные мужчины и женщины творили открыто такое, что обычно стыдливо скрывает темнота. Фракиец и вообразить не мог, что подобное бесстыдство можно рисовать. Самым ужасным было то, что обнимавший женщин Геракл был две капли воды Спартак. Гликера хохотала до слёз.
– Почему ты решил, что здесь изображён ты? Алим по моей просьбе нарисовал здесь историю любви Геракла и Авги. Смешной дикарь! Это вовсе не ты: Геракл гораздо красивее тебя и более гармонично сложен… Вот тебе мой совет, малыш: не пренебрегай палестрой. Только она делает тело гармоничным. Лет тебе немного, ты ещё сможешь наверстать упущенное. Человек должен во всём стремиться к совершенству.
Обещаешь?
Насладившись смущением гостя, она позволила ему выйти вон.
При прощании обоим взгрустнулось:
– Надеюсь, что ты ещё вернёшься в Пергам, – сказала девушка.
Спартак молчал: он всё более сомневался в этом.
– Что этим римлянам вздумалось опять сердить царя? – досадовала Гликера. – Надеюсь, Митридат хорошенько проучит их.. Я желаю блага царю ещё и потому, что в Понте живёт моя подруга Монима. Она нынче взлетела очень высоко: царь выбрал её среди нас, когда жил в Пергаме. А Митридат царь во всём – и в любви, и в щедрости. По сравнению с Монимой я нищенка: мой откупщик не любит раскошеливаться, а мне так забавно заставлять его пускать деньги на ветер.
Прощаясь, Гликера напутствовала его со вздохом:
– Будь счастлив, малыш. У тебя хорошее лицо.
Счастлив: Счастье здесь, в Пергаме. Что сулит завтрашний день?
Шагая в строю по каппадокийским дорогам и слушая непристойные песни, которыми поднимали себе настроение утомлённые воины, Спартак досадовал:
– Сущие разбойники эти римляне! Никто с ними не воюет, их Италия далеко, – между тем вся Азия наводнена ими. Они нападают первыми на беззащитные народы и грабят всех без разбора, даже храмы и богов. Подавай им золото, и дело с концом.
Он знал иной мир. В его мире человек сеял себе хлеб и добывал охотой мясо, чтобы жить; ковал топор и ткал рубаху, пас скот, строил собственными руками дом, – а золото валялось в пыли. Ноэрена сказала, что им лучше всего бежать в Понт, под защиту царя. Познакомившись с другими женщинами, ехавшими, как и она, в обозе за войском, жена узнала много полезного. Митридат ненавидит римских захватчиков, к тому же силён и очень богат. Во время последней войны, желая выразить презрение к их алчности, царь велел залить расплавленным золотом ненасытные глотки пленённых римлян и отослать трупы неприятелю. Любопытно, вырывали ли римляне это золото из глоток сотоварищей? Нынче римляне гонят его против воли грабить и убивать мирных людей. Нет! Бежать, как только представится случай. Он не желает служить римлянам. Так думал молодой фракиец, шагая по суровой земле Каппадокии.
Воинство Мурены, покинув римскую территорию, двигалось по чужой земле к границам Понта. Мурена даже не счёл нужным спросить разрешения на проход по земле царя Великой Каппадокии, ограничившись уведомлением. Римское войско растянулось по дороге длинной колонной. Впереди шли разведчики. Следом – передовой отряд, состоявший из конницы и лёгкой пехоты. Затем двигался сам наместник в окружении телохранителей. За ним – римские подразделения, причём за каждым следовал его обоз. Замыкали колонну вспомогательные части, составленные из легковооружённых воинов разых национальностей, в том числе фракийцев. В самом конце, в собственной повозке ехала Ноэрена.
Здесь, в Каппадокии, гористой, суровой стране, было множество святилищ, где почитали местных божеств, коих римляне, не желая затруднять себя запоминанием варварских имён, называли Аполлонами и Аремидами. Святилища эти, знаменитые на всю Азию, были очень богаты; возле них обычно располагались обширные поселения: тысячи людей работали на божество и его жрецов. Возглавлял такое маленькое государство верховный жрец. Команы Каппадокийские – объявленная цель похода Мурены, и являлись таким храмовым государством, дружественным Понту и покровительствуемым им. В Команах чтилась древнейшая азийская богиня Диндимена, или, как ещё её называли, Великая Мать богов, по-местному Ма. Она посылала урожай, давала жизнь скоту, производила на свет всё живое. У неё был супруг – молодой бог плодородия, умиравший и воскресавший каждый год. Каждый год весной в Команах справлялся пышный праздник воскресения бога-супруга, на который стекались богомольцы со всей Азии.