Когда Спартак пришёл в себя, было раннее утро. Они, несколько фракийцев, лежали на земле у ступеней храма Ма; кое-кто спал, кое-кто стонал, потирая голову. Невдалеке, сидя на корточках, за ними наблюдал обритый жрец.
– Вы приобщились к великой тайне, – торжественно объявил он. – Приняв посвящение Ма, вы должны заплатить храму. Деньги пойдут на содержание бедных девушек, в которых воплотилась для вас богиня. Ни о чём не беспокойтесь: ваши начальники знают, где вы и почему задержались.
Значит, не приснилось. У неё была тысяча рук, тысяча ног, тысяча грудей; её тело было скользким, горячим и влажным. Земное воплощение Ма, она приобщила его к великой богине, дала наслаждение и запачкала оранжевой охрой. Каппадокийка, дочь бедного селянина, служанка Великой Ма, лица которой он никогда не увидит, а имени не узнает.
П О Б Е Г
Ограбив Команы и чувствуя полную безнаказанность, римский полководец решил переправить своих воинов через реку Галис – границу между Понтом и Каппадокией, и таким образом вторгнуться во владения Митридата Евпатора. Полноводная река вследствие весенних дней широко разлилась, и переправа оказалась делом непростым. Однако римляне навели наплавной мост и вторглись на понтийскую сторону, тут же принявшись за грабёж селений.
Наконец от царя прибыло к границе войско под начальством стратега Гордия. Разведчики донесли Мурене , что оно невелико и готовится не к бою, но строит крепостные укрепления, поскольку царь до сих пор не получил ответа из Рима на свою жалобу на Мурену и не решается нарушить мирный договор с Суллой.
Разница между жизнью в Пергаме и разбоем в чужой стране, которым его заставляли заниматься римляне, была так велика, что возмущённый Спартак решил больше не откладывать побег. Ноэрена его намерение полностью разделяла. Они задумали, удалившись в горы, пробираться на земли, не подвластные Риму. Кое-кто из сослуживцев думал о том же. Услыхав о расположившемся невдалеке понтийском войске, Спартак решил, что лучшего случая не представится.
– Мы должны бежать к Гордию, – сказал он друзьям.
Фракийцы призадумались: у Амфилоха в обозе была собственная повозка и новая подружка; узлы с имуществом Ребуласа также были немалым грузом.
– Выбирайте, – сказал Спартак. – Свобода или вещи. Твоя каппадокийка, Амфилох, может последовать за тобой. А ты, Ребулас, надорвёшься пожалуй, если потащишь с собой узлы.
– Военная добыча не позор, – обиделся Ребулас.
– Каппадокийка у Гордия мне ни к чему, а вот повозка пригодилась бы, – задумался Амфилох.
– Вспомните, нам предстоит переправляться через реку.
Ребулас неожиданно спросил:
– А твоя жена тоже отправится с нами?
– Конечно, – удивился Спартак. – Она продаст повозку и лошадей, а на вырученные деньги купит лодку.
– Попробую и я продать своё имущество, – вздохнул Ребулас.
– Учил же я тебя, простофиля, – укорил приятеля Амфилох,– что надо брать только золото.
Спартак больше не уговаривал: как хотят. Жене он сказал кратко:
– Готовься.
Вскоре удобный для бегства случай представился: фракийцев отправили на работы за лагерный вал. Все трое знали, где спрятана купленная Ноэреной лодка: заросли в полуимле от лагеря. Было решено добираться до неё порознь. Спартак оказался на месте первым и был удивлён, когда Ноэрена появилась не со служанкой, как было условлено, а в сопровождении Ребуласа. Тот недовольно пояснил, что он вынужден был охранять жрицу, раз её супруг не озаботился этим. Ноэрена со слабой улыбкой сделала Спатаку знак не спорить. Амфилоха пришлось ждать довольно долго. Наконец он явился потрёпанный, но довольный, объяснив, что имел объяснение с каппадокийкой, которую решил не брать с собой.
– Гляди, как бы она не подняла тревоги, – обеспокоился Спартак.
– У меня не поднимет, – самодовольно успокоил беглецов Амфилох. – Я подарил ей свою повозку и заодно крепко привязал к ней.
Переезд оказался довольно труден, но трое крепких мужчин сумели преодолеть течение и, изо всех сил работая вёслами, подвели небольшую лодку к противоположному берегу. Их никто не задержал; возможно, в лагере пропажа трёх воинов уже была обнаружена, однако центурион не пошлёт ночью погоню. Представив, как взбешён будет Феликс , и сколько неприятностей от начальства его ожидает, беглецы почувствовали удовлетворение.