В понтийском лагере наступили тревожные дни. Спартак, ожидая неминуемого боя, с беспокойством прикидывал, не испугается ли римлян его отряд; да и сам молодой начальник, кроме стычки с галатами по дороге в Пергам, не принимал участия в настоящих военных действиях. Сражаться предстояло с римлянами – разбойниками, захватчиками; он знал, как они свирепы в бою. Хватит ли у Гордия силы противостоять им?
Неконец Мурене надоело ждать.Митридат был далеко, Сулла со своим запретом ещё дальше, за спиной у Гордия лежали богатые понтийские земли, воины хотели добычи, а победителей, как известно, не судят. К несчастью для понтийцев и к радости для Мурены римляне нашли, где можно безопасно переправиться через Галис. Увидев, чем они заняты, Гордий, только что извещённый, что на выручку ему идёт сам царь с большим войском, велел не мешать неприятелю переправляться, но приготовиться к бою.
Местность у реки была равнинной, замкнутой с севера кольцом гор. Единственный холм у реки стратег предусмотрительно приказал занять фракийским пехотинцам и удерживать его во что бы то ни стало, е давая там укрепиться римлянам. Пехотинцам он придал отряд всадников. Первоначально стратег действительно намеревался напасть на переправлявшегося через реку врага; фракийцы должны были уничтожить переправившиеся римские отряды, не дав им времени построиться. Однако, заметив, как велико число римлян, Гордий решил не рисковать и отсидеться в лагере до прихода царя. О фракийцах, посланных на холм, он предпочёл забыть: это были наймиты, убыль которых всегда можно было быстро восполнить.
Мурена, едва переправившись через реку, послал воинов занять холм. Римляне не ожидали встретить там вражескую засаду, и начало боя оказалось удачным для фракийцев: они отбили врага. Положив много римлян, сами они отделались незначительными потерями. Победа воодушевила фракийцев, однако Спартак с беспокойством думал, что отбить следующую атаку необученным правильному бою воинам будет значительно труднее; а римляне обязательно придут, хотя бы для того чтобы отомстить: погибшие были заслуженными воинами.
Действительно, дождавшись подкрепления, римляне снова пошли на штурм холма., – при чём теперь на каждого фракийца приходилось по меньшей мере два вражеских воина. Поняв численный перевес врага, Спартак помрачнел: что же Гордий? Холм был окружён римлянами, которые всё продолжали увеличиваться в числе, беспрепятственно переправляясь через реку. Часть конного отряда, вскочив верхом, устремилась вниз, надеясь прорваться. Спартак остановил свою десятку: даже если всадники вырвутся из окружения , укрыться им будет негде, ибо ворота понтийского лагеря были крепко заперты.
Оно началось стремительное, первое настоящее сражение в его жизни, и грозило сразу же превратится в последнее. Отчаяние наполнило его. Фракийцы испуганно глядели на своего помрачневшего десятника.
– Защищайтесь, как я учил, – взяв себя в руки, велел он воинам. – Будем сражаться пешими: если нам суждено погибнуть, пускай уцелеют кони.
И, более не раздумывая, первым яростно бросился, обнажив меч, навстречу врагу. Рубясь отчаянно, краем глаза он замечал происходившее вокруг. Вот два римлянина накинулись на фракийца, плохо владевшего мечом, – и Спартак с гиканьем бросился на выручку. Неумелый воин пал, но от меча Спартака пали и оба римлянина. Вот ещё за одним фракийцем гнался с поднятым мечом римский воин; Спартак устремился следом, настиг и поразил врага. Неистовство боя овладело им ; он почувствовал странную лёгкость, тело словно лишилось веса; одновременно его движения сделались столь стремительны, что не успевал новый противник начать замахиваться, он уже поражал врага. Он рубил и колол, больше уже ни о чём не думая. Как горный козёл, отскакивал он от возможных ударов и стремительно наносил свои., дивясь и радуясь звериной ловкости, проснувшейся в нём.
Но вот уже в двух местах разорвалась цепь фракийцев. Он заметил, как рухнул на землю, истекая кровью, начальник отряда, и воины пытались ему помочь. Рука уже ныла от усталости, меч затупился. Отбросив негодный, Спартак поднял с земли римский гладиус. Две колотых раны в плечо и в бок кровоточили, щит проломился под ударами вражеских мечей: он и его бросил, а налетевшего сзади противника ударил ногой, опрокинул на землю и поразил в шею. Сражение разделилось уже на несколько яростно рубившихся групп: римляне не собирались отступать, фракийцы – сдаваться. Но Спартак понимал, что все они уже обречены, их перебьют в течение ближайших минут. У него мелькнула мысль вскочить на своего коня (испуганные животные сбились в кучу на вершине холма), и он уже устремился наверх, решив погибнуть, сражаясь верхом, – но тут произошло чудо. Взбежав по холму повыше и оглянувшись, Спартак увидел, что со стороны гор показалось большое понтийское войско: то царь Митридат шёл на помощь Гордию.