Одним из наиболее авторитетных лиц в колонии был представитель Ватикана — пэр Мишель. В отличие от своего помощника пэра Марка, высокого, худого и носатого патера, пэр Мишель был краснощекий, полный, жизнерадостный человек, в шелковой надушенной сутане, хорошо понимавший толк в винах и женщинах. Салон в его вилле был всегда открыт.
— Ах, дорогой отец, — говорила какая-нибудь мадам Фаркуа, одетая по последней парижской моде, в коротенькой юбочке до колен, накрашенная и с вуалеткой, спущенной на лицо, подходя под его благословение, — знаете ли вы последнюю новость?
— Нет, — отвечал пэр Мишель, задумчиво рассматривая ее стройные и полные ноги, — нет, не знаю…
— Вчера мадам Сэй, жена директора Салоникского банка, несколько раньше обычного вернулась после вечерней поездки по берегу моря и застала господина Сэя со своей маленькой горничной, гречанкой. А ведь девчонке всего четырнадцать лет!
— Гм.. — отвечал пэр Мишель, сложив выхоленные руки на животе. — Эта маленькая гречанка, кажется, дочь госпожи Колларо? Она довольно хороша и уже вполне созрела для замужества.
— Но ведь мадам Сэй красавица, несмотря на свои сорок лет…
— Не будем, дочь моя, — и тут пэр Мишель клал руку на гладкое колено госпожи Фаркуа, — осуждать других. И госпожа Сэй и маленькая Колларо — обе они добрые католички. Пускай живут в мире.
Впрочем, пэр Мишель, несмотря на веселый нрав, интересовался не только делами своих прихожан. Он получал множество газет и писем со всех концов страны и прекрасно знал турецкий язык. Раз в неделю на пароходе «Ллойд-триестино» к нему приезжал из Рима здоровенный мрачный монах, привозил и увозил почту. Что касается пэра Марка, то он аккуратно два раза в месяц выезжал в Константинополь.
В Самсуне было много советских подданных. Это были греки, левантинцы и русские, жившие там давно, но сразу признавшие Советское правительство и механически переменившие свои старые паспорта на советские. Им это было выгодно, ибо они подпадали под защиту государства, пользовавшегося наибольшим авторитетом у нового турецкого правительства. Многие из них были католики. Мне не раз приходилось слышать рассказы о том, с какой ловкостью пэр Мишель пытался получать у них сведения, не имевшие никакого отношения к духовным делам. Это не мешало святому отцу, встречаясь со мной, распространяться о том, как он доволен, что его духовные дети находятся под столь сильной защитой. Притом же, говорил он, царские консулы относились неприязненно к русским подданным католикам, советские же власти предоставляют своим гражданам полную свободу исповедовать любую религию.
Константинополь и Смирна, хотя и не полностью, были отрезаны фронтами от остальной Турции. Поэтому самым выгодным «окном», из которого можно было наблюдать за всем, что происходит в стране, был Самсун. Не было ни одного государства, которое не имело бы в этом городе своих официальных или тайных агентов. При этом можно было наткнуться на самые странные переплетения. Местная контрреволюционная группа мусаватистов из Азербайджана жила и действовала на средства польской разведывательной организации «Прометей»; белые офицеры из татар работали на американскую разведку; меньшевики грузины — на французскую; некоторые турецкие коммерсанты — на немецкую; швейцарские — на английскую; итальянские — на греческую; испанские евреи посылали информацию в Салоники. Да и сами официальные представители капиталистических стран имели собственный осведомительный аппарат.
Американцы в тот период держались особняком от иностранной колонии. Помимо официального представителя, в их огромном особняке помещалась некая «Нир Ист Рельиф» — «Организация помощи Ближнему Востоку». Кому она помогала, никто не знал, включая и турецкую администрацию. Американские торговые представители стремились постепенно прибрать рынок к своим рукам: «Стандарт Ойл» — нефтяной рынок, а компании «Америкен таббако», «Гери», «Мелахрино», «Аральстона», «Лиджет и Майера» — табачный. Общество «Говард» монополизировало связь с внутренними районами страны. У него были грузовики большого и малого размера и легковые машины, которые двигались по всем дорогам. Форд открыл свое отделение, предлагавшее легковые машины последних марок в рассрочку чуть ли не на три года. «Америкен Форейн Трейд Корпорейшн» открыло магазин универсальных товаров, автомобилей и сельскохозяйственных машин.
Американец Честер объявил, что он построит дорогу от Самсуна через Сивас на Ангору. Была произведена торжественная закладка первого участка пути, и десятки американцев двинулись на изыскательские работы в глубь страны. На самом деле никаких работ они не вели. Что делали эти американцы, а вместе с ними и бизнесмены, которые приезжали, уезжали, пили виски и веселились под охраной американских военных кораблей в этом далеком от Соединенных Штатов городе, знали, очевидно, только они сами.