- Долг? – переспросил Луи, - право же… - он стал тереть щеку, которая покрылась красными пятнами, - я бы хотел… Мне нужно… Еще немного времени…
- Неужели лорд Томлинсон, сын, пусть и неродной, но такого богатого и уважаемого мистера Стайлса, не в состоянии отдать карточный долг своему товарищу? Видите, Луи? Я назвал Вас своим товарищем! – усмехаясь, проговорил Бернар. Он все не менял своей походки, и в такт своим словам постукивая тростью по мостовой, - что Вы мне на это скажете?
- Помилуйте, мои родители не знают об этом долге, - в ужасе воскликнул Луи, - но я отдам деньги! Как только отыграюсь, поверьте мне!
- Что ж, - лейтенант Бернар остановился, внушительно посмотрел в глаза собеседнику – Луи, которые не тушевался перед тысячной толпой зрителей, сейчас был готов вжаться в стену от страха, - я не так нуждаюсь в этих деньгах и готов подождать. Но учтите – мое терпение не бескрайнее. И я могу Вас немного подтолкнуть к отдаче Вашего долга.
- Как?
Змеиная улыбка коснулась губ Бернара:
- Ах, мой дорогой сэр! Я ведь слишком много знаю о Вас. Вы забыли?
Луи дернул губами, поджал их. Человеческие краски в единый миг слетели с его лица. Слегка пошатнувшись, он пробормотал:
- Вы этого не сделаете.
- Ну, кто знает, - неопределенно пожав плечами, ответил Бернар, - Вы ведь знаете, что за молчание люди обычно платят очень большие деньги. А я ведь требую просто своих собственных денег, не так ли?
Луи кивнул, не в силах ответить.
- Поэтому я очень надеюсь, что сегодняшний наш разговор, - Бернар вынул из кармана часы, бегло посмотрел на циферблат, и зажал их в руке – Луи пристально следил за каждым жестом Бернара, как бы чеканя их в своей памяти, - не прошел для Вас бесследно. Даю Вам время до конца этой недели.
- Но… Следующая игра назначена только на воскресенье! – в испуге воскликнул Луи, и только какая-то невидимая сила удержала его от того, чтобы не вцепиться в рукав Бернара, - будьте милосердны, подождите еще немного!
- Не могу. Вы ведь знаете, мой отец работает в газете и у него осталось не так много интересных новостей, которые он мог бы осветить. А власти требуют скандалов и новостей для городских жителей. Мне кажется, моя история понравится всем, разве нет? – Бернар снова оскалил ровные, острые зубы в ухмылке, - мое последнее слово: воскресенье. Вечер. Ни часом позже. Не смею Вас больше задерживать, ведь Вы, помнится, сказали, что Вас ждут в театре. Дай Бог, чтобы и на следующей неделе Вас ждали там так же охотно.
С этими словами Бернар развернулся, и, цокая подбитыми каблуками сапог, поспешил прочь на противоположную улицу, оставив Луи трястись от страха.
Комментарий к 4.
Приятного всем прочтения!
========== 5. ==========
Казалось бы, жизнь в доме мистера Стайлса и его семейства могла теперь потечь в спокойном, новом русле, как на горизонте замаячило новое событие – вечер у Суэйнов, где Гарри должен был быть представлен Лауре. Для всех сыновей, кроме самого Гарри, это событие было весьма долгожданным – кто же упустит случая лишний раз блеснуть в свете? Сыновья мистера Стайлса не были столь тщеславны (кроме Луи), но выходы в свет любили все, без исключения. Хотя, исключение, наверное, все же составлял Найл, но и он был рад побыть в обществе умных людей, послушать их беседы, а затем вдохновиться ими на новые творческие работы.
Ошибочно предполагать, что на званые вечера только девушки собираются долго. Отнюдь, все сыновья мистера Стайлса уже с утра были на ногах и готовились к этому мероприятию – виданное ли дело, их младшего брата хотят женить на одной из самых прекрасных юных девушек всего Йоркшира! Поговаривали, что сам герцог Ротердамский был очарован красотой юной Лауры и преподнес ей шикарного мерина. Правда это было или нет, судить никто не мог, но в любом случае, существование данного слуха только возвеличивало в глазах общества юную деву.
Миссис Стайлс с утра была предоставлена всем своим слугам, которые делали ей прическу, напомаживали волосы, подчеркивали и без того черные брови, выбирали платье, а потом помогали втиснуться в узкий корсет.
Лиам с утра тщательным образом брился, выбирал сюртук и перчатки, Луи носился по дому, не зная, какие запонки подобрать к новому костюму, и какого цвета платок вдеть в нагрудный карман. Для среднего лорда выход в свет всегда ознаменовался лишним разом послушать дифирамбы в свой адрес по поводу последнего спектакля, где он с триумфом прославил свое имя на века.
Гарри с особой старательностью приводил свои ногти в порядок и с помощью Джерома укладывал кудри в идеальную прическу.
Лишь Найл бесцельно слонялся по дому, бросая робкие взгляды на Эрику.
А чем же была занята сама девушка?
Она бегала по поручениям миссис Стайлс и ее сыновей. Матери она преподносила затерянные где-то шпильки, заколки, гребешки, кольца и ожерелья, Лиаму помогала выбрать галстук, Луи – застегнуть запонки, Гарри – уложить волосы. Так, никем незамеченная, она помогала каждому, и без ее помощи сборы, вероятно, затянулись бы еще на несколько часов.
Не любивший всю эту суету перед торжественным выходом, Бертрам Стайлс уединился в своем кабинете, еще раз пересматривая свое завещание. В последнее время боли в печени все чаще стали давать о себе знать, и он с ужасом думал о том времени, когда придет время отказаться от дел, и, собственно говоря, от жизни. Он чрезвычайно, с какой-то детской преданностью, любил свою жизнь, свой замок, свою жену, своих детей. Но выбрать того, кто бы смог стать преданным последователем его дела, мучило его еще с тех пор, как старший сын, Лиам, вступил в пору взрослой жизни.
Казалось, Лиаму и дела нет до продолжения работы отца. Ему нравилось читать медицинские книги, и той части капитала, которая бы все равно отошла ему после смерти отца, хватило бы ему с лихвой, чтобы прожить спокойную, размеренную жизнь – Лиам не был падок до денег, и вряд ли бы положил свою жизнь на приумножение капитала.
Луи доверять деньги было опасно. Картежник, он мог бы в два счета спустить все нажитое за долгие и сложные года деньги, да и его вполне устраивала жизнь актера, которому до сохранения денег и тем более их преувеличения не было ни желания, ни охоты.
Найл, казалось, останется ребенком до скончания веков. Он, наверное, думал, что деньги появляются с небес, и делать его законным наследником Бертрам никак не мог. Не прошло бы и сорока дней после его смерти, как Найл бы роздал все деньги бедным, или отдал бы Луи, который спустил их на карты и на театральные костюмы.
Оставался Гарри, единственный официальный наследник, но при мысли, что его младший, ничем не интересующийся сын, станет владельцем баснословной суммы денег, мистера Стайлса бросало в жар от страха. Он любил Гарри, как единственного родного сына, но все же не мог не признать того, что младший уступал другим. В нем не было той степенности Лиама, таланта Луи или скромности Найла. Гарри мог так же спустить все деньги, как и Луи, но единственное, что могло бы его сдержать – это жена. И Лаура отлично подходила для этого дела. Капитал, от свадьбы с Браунами, был бы увеличен вдвое, но холодный, расчетливый ум новоиспеченный жены Гарри не дал бы ему превратиться в прах или быть растраченным на всякую ерунду по типу скачек, игр в карты, выпивки и прочих безделушек, которыми и так была заставлена комната Гарри.
Решено, состояние перейдет Гарри, но при условии, что он женится на Лауре.
К концу размышлений Бертрама, все семейство, наконец, было в сборе, и они смогли, кое-как разместившись в двух каретах (Каролина с Луи и Найлом, Бертрам – с Гарри и Лиамом) отправиться на бал к Суэйнам, где должно было быть совершено роковое знакомство.
Но в последний момент миссис Стайлс решила взять с собой Эрику. Слугам никогда нельзя было покидать дома и выезжать с господами в свет, но миссис Стайлс ставила Эрику выше простых слуг, и к тому же, как было бы здорово представить новую учительницу ее сына обществу, и показать, какое у нее, миссис Стайлс, большое и доброе сердце, раз она решилась взять с собой простую учителку!