В ту ночь Найл так и не заснул.
***
Проснувшись, по обыкновению, в полдень, Гарри позвонил Джерому, и тот вошел к нему с чашкой дымящегося на подносе кофе, которым Гарри всегда начинал утро еще с молодых лет. На подносе кроме чашки с кофе было еще и письмо. Подавая своему барину поднос с кофием и письмом, Джером прошел к большим окнам, раздвинул тяжелые, батистовые занавеси и скромно остановился у окна, ожидая следующего приказания.
Лениво потягивая кофе и все еще щурясь ото сна, Гарри взял конверт. Он не был подписан, но пах женскими духами. Гарри принюхался. Это были духи Лауры. Он улыбнулся.
- Когда принесли письмо?
- Час назад, сэр.
- Попросили что-нибудь ответить?
- По этому поводу ничего не было сказано.
- Хорошо. Ты можешь быть свободен. Я спущусь в гостиную позже.
- Слушаюсь, сэр.
Джером степенной походкой вышел из комнаты, неплотно прикрыв за собой дверь. Управившись с кофе, Гарри взломал печать на конверте.
Как он и думал, письмо было написано Лаурой:
«Мой дорогой сообщник! Спешу Вас обрадовать! Вчера на балу я постаралась сделать так, чтобы весть о нашей помолвке разлетелась по всему Йоркширу. И что бы Вы могли думать? Завтра утром приезжает половник Мур, взволнованный этой идеей! Это ли не чудо? Могу ли я уповать на то, что эта история подтолкнет его к тому, чтобы он наконец сделал мне предложение?! Посему пишу Вам, чтобы отдать Вам распоряжение – как можно скорее начинайте охоту на бедняжку. Послезавтра мы даем бал – сделайте все, что можете, чтобы Ваша почтенная матушка взяла эту нищенку с собой! Вы должны будете прилюдно, слышите? Прилюдно пригласить ее на танец! А я намекну полковнику Муру, что души в Вас не чаю. Увидев, как мой нареченный суженый плохо ко мне относится, я надеюсь, его благородное сердце воспылает злобой и ревностью, и он точно сделает мне предложение! Помните, мой дорогой, времени у нас совсем мало. Если мы не поспешим или где-нибудь оплошаем, быть нам мужем и женой!
Надеюсь на Ваши таланты и молюсь за Вас!
С почтением,
Ваша сообщница
Лаура Браун».
Бегло пробежав глазами надушенный листок, Гарри усмехнулся. Что ж, оно и к лучшему. Гарри Стайлс был человеком действия, а посему, лишь только услыхав команду, готов был бросаться в бой. «Если бы мою сообщницу не навязывали мне в жены именно сейчас, я бы женился на ней спустя пару лет. Конечно, при условии, что она осталась бы так же хороша собой, как и сейчас».
Гарри встал, потянулся, с удовлетворением оглядел себя в зеркале, а потом не спеша, уделяя внимания всем мелочам, тщательно оделся. Белоснежная сорочка с накрахмаленным воротничком, черный сюртук, брюки, лакированные ботинки. Из кармашка сюртука выглядывал кончик шелкового платка бледно-розового цвета. Он раз тридцать провел золоченым гребнем по волосам, пока они не начали трещать, и еще раз оглядев свою безупречную наружность, степенно спустился вниз.
Дом, казалось, был неживой.
Отец с Лиамом снова были на охоте, мать отправилась к Суэйнам сплетничать и до одури обсуждать предстоящую свадьбу ее любимого сына, Луи был на репетиции в театре.
Кроме десятка слуг, занятыми кто своими делами, а кто сплетнями о господах, Гарри застал в библиотеке Найла и Эрику.
- Прошу прощения, я хотел бы взять одну книгу, - он поклонился брату, прошел в комнату. Библиотека была комнатой на последнем этаже замка, с двустворчатыми высокими окнами, пропускающими обильное количество света на полки с книгами, которые тянулись до самого потолка. Еще отец Бертрама Стайлса начал в бытность своей молодости собирать эту библиотеку, привозя книги из-за границы, где ему довелось побывать. Здесь были и старинные фолианты, которые могли развалиться от одного только соприкосновения с руками, и пыли в них было несчетное количество. Были и новые романы, выписанные из Парижа миссис Стайлс. Эта библиотека была тихой гаванью Найла, где он обретал душевный покой и мог находиться часами. Лиам здесь подбирал себе труды о медицине, а Луи зачитывался Шекспиром. Один Гарри избегал этого места, объясняя это тем, что высокие, уходящие под потолок книжные полки действовали на него угнетающе, а от книжной пыли он начинал задыхаться.
Но в этот день он решил пересилить свою нелюбовь к книгам, и взяв первый попавшийся фолиант, примостился позади Эрики и Найла на диване, обшитом красным плюшем.
- Надеюсь, я не помешаю вам, если посижу тут немного? Просто здесь очень хороший свет.
Найл не поднял головы от листов бумаги, которыми был завален стол. Единственный в семье левша, он старательно выписывал буквы французского алфавита.
- Что вы, сэр, Вы ничуть нам не помешаете, - ответила Эрика, но тоже не подняла головы.
- Благодарю Вас.
Какое-то время все трое сидели молча. Гарри старательно переворачивал страницы книги, но, пользуясь тем, что сидел позади брата и его учительницы, смотрел только на них. Найл старательно писал, и от этого старания щеки его раскраснелись. В брате Гарри раздражало абсолютно все, но больше всего – эта манера стараться даже в самом простейшем деле!
- Хорошо, мистер Хоран. А теперь посчитайте мне, пожалуйста, до пяти, на французском, как мы учили на прошлом уроке.
Найл начал считать, его голос то и дело прерывался, и Гарри явственно понимал, что причина волнения Найла не в том, что его младший родственник сидит позади него и смотрит во все глаза. Причина крылась куда глубже, и Гарри вовсю потешался над бедным родственником, если тот думал, что его поведение не выдает его! Сердце робкого Найла было поражено любовью. Да еще какой! Гарри не сводил взгляда со старшего брата. Тот прилагал неимоверные усилия, чтобы случайно не столкнуться руками с Эрикой. А девушка, как ни в чем не бывало, чинно сидела за столом и слушала, как считает Найл.
- Хорошо, у Вас хорошее произношение. Я думаю, мы овладеем французским с Вами куда быстрее, чем это было бы с другом учеником. Вы очень быстро схватываете.
- О да, Найл у нас просто превосходный ученик, - съехидничал Гарри, и Найл выронил из рук перо. Он быстро наклонился за ним. Эрика обернулась на Гарри. Лорд Стайлс спокойно встретился с ее взглядом больших глаз.
«Она весьма недурна собой. Пожалуй, чересчур худовата, но это ничего, это мне даже нравится. Большие глаза, красивые волосы… И во всей фигуре такая неприступность… Это может быть даже очень интересным делом…. Главное, знать, как правильно к нему подойти…»
Гарри щелкнул языком. Эрика снова склонилась с Гарри над листами бумаги, выписывая на них какие-то французские слова.
- Мисс Жонсьер, скажите, а Вы долго прожили во Франции? – девушка снова обернулась на неожиданный вопрос Гарри.
Гарри вальяжно расселся на диване, отложив от себя книгу, явно показывая тем самым, что он пришел в библиотеку далеко не за этим пыльным фолиантом.
- До шестнадцати лет, сэр. Мистер Найл, прошу Вас, перепишите эта слова в себе тетрадь и выучите их.
Найл старательно стал писать. Гарри раздражало в старшем брате даже то, как он держал левой рукой перо и скрипел им по бумаге, старательно выписывая французские словечки.
- Говорят, французы знают толк в винах? - не унимался Гарри, пробегая пальцами по обшивке дивана.
- Я не могу этого знать, мистер. Я не отношу себя к любителям вин.
- А что насчет поцелуев? Говорят, французы и в этом знают толк.
Эрика вспыхнула. Перо чуть было не треснуло в пальцах Найла.
- Гарри, я бы попросил тебя не говорить таких низостей.
- Ой, ой, ой, кто это у нас так заговорил! - театрально, на манер Луи, всплеснул руками Гарри, - а я бы посоветовал тебе заткнуться.
- Этого я тоже не могу знать, лорд Стайлс, - низко наклонив голову к столу, ответила Эрика.
- Что ж, - протянул Гарри, вставая и потягиваясь, - как-то мой учитель философии сказал, что учитель сам в первую очередь ученик и должен учиться всю жизнь у своих студентов. Ежели Вы, мисс, захотите восполнить свои пробелы в областях вин и поцелуев, милости прошу - Вы знаете, где находятся мои покои. Не смею больше вам мешать, - и с этими словами молодой лорд удалился.