Когда… Когда братья вернулись домой, я был у себя, и видел и слышал все собственными глазами. До этого все, что я вам рассказал, я узнал от самой Эрики, которая… Ах, я опять опережаю события.
Я был дома, с Мартой, она только вернулась от какой-то женщины, которая разрешилась бременем, и вот, словно обухом по голове, нас огрели этой новостью. Я услышал шум на улице и выглянул в окно. Я увидел лорда Лиама, который нес на руках Найла, как ребенка. Следом следовал Луи – он не переставал плакать. Но знали бы Вы, мистер Малик, сколько слез ему еще предстоит излить… Гарри следовал последним, словно тень, и он был чернее ночи. Этот его черный плащ, черные, спутанные волосы, бледное лицо с острыми губами, которые могли искусать больнее бешенной собаки… Сердце мое испуганно задрожало, когда я увидел кровь на руках Лиама. Я выскочил из дома и побежал к ним, забыв о своем возрасте и боли в костях.
Если бы лорд Хоран обладал репутация пьяницы, как Гарри, я бы мог подумать, что мистер Лиам несет на себя пьяного до смерти Найла, но… Он был настоящий трезвенник и праведник, и кровь… Я сразу почувствовал что-то неладное. Когда я поравнялся с мистером Лиамом и увидел его залитое слезами лицо, я понял, что мои самые страшные мысли подтвердились. Никто и никогда не видел лорда Пейна плачущим. Ни до, ни после, за это я ручаюсь.
- Лорд Пейн?
- Мистер Шеннон, зайдите в дом и позовите отца. И… Позовите Марту, Вашу жену. Пусть она побудет с миссис Стайлс.
- Но…
- И побыстрее! – рявкнул он, и я увидел, как напряглась его шея. Я не решил перечить почтенному лорду и поспешил в дом. Я нашел жителей его взбудораженными. Мистер и миссис Стайлс обедали в столовой. Точнее, создавали эту видимость – приборы были расставлены на шестерых, как и всегда, но за столом были только родители. Я нервно сглотнул, останавливаясь в дверях. Меня знали в этом доме, как близкого друга, я ведь крестил всех мальчиков. Увидев меня, миссис Стайлс вскочила из-за стола.
- Ах, мистер Шеннон! Давненько Вас не было видно у нас в гостях. Что-то случилось? Проходите, садитесь. Видите ли, мы ждем мальчиков к завтраку… Они куда-то вышли с самого утра…
На миссис Стайлс было дорогое платье из золоченой парчи, красивые холеные руки были увешаны кольцами и браслетами, а высокая прическа демонстрировала прекрасной красоты шею и мочки ушей. Она была очень красива, эта миссис Стайлс. И выглядела очень молодо для своих лет.
- Мистер Стайлс, - я обратился к отцу семейства, и тот, услышав как дрожит мой голос, медленно встал из-за стола. И подойдя ко мне, протянул руку. Я видел, как дрожит его рука, но не решался сказать.
- Да, я не понимаю, куда они могли деться.
- Что это за шум на улице? – миссис Стайлс обошла стол. Я как сейчас слышу шелест ее платья. Она еще зацепилась оборкой за стул, и вырывая кончик платья, сделала большую дырку.
- Миссис Стайлс, не подходите…
- Ах, полноте Вам! Бертрам! Там Лиам! И… Ах!
Миссис Стайлс вскрикнула, и прижав платок ко рту, который по обыкновению любила теребить в руках, и рухнула на пол без сил.
- Ваш сын ранен, мистер Стайлс, - скороговоркой проговорил я, - скорее идите на улице, а я помогу Вашей жене.
Ничего не понимающий, мистер Стайлс выскочил из кухни, на ходу чертыхаясь. Бросаясь к его жене, я услышал, как в углу звякнула разбиваемый об пол стакан.
На словах о раненом сыне в столовую вошла Эрика. Бедная, бедная девочка… Она натерпелась слишком многого…
Я созвал всех слуг, которые толпой сгрудились над миссис Стайлс, пытаясь привести ее в чувство, а сам вышел в гостиную. Я чувствовал себя скверно, как герой плохой повести. Как только я переступил порог гостиной, дверь распахнулась, и Лиам вместе с мистером Стайлсом внесли бедного Найла и уложили его на диван. Кровь на его затылке уже застыла кровяными корками, испачкав волосы и виски. Я сам почувствовал себя ужасно грязным. Лиам опустился на колени возле брата.
- Как это… Произошло? – еле выдавил из себя мистер Стайлс, пряча лицо на плече у Луи, который трясся в беззвучных рыданиях.
- Он оступился с утеса.
- О Боже… Каролина этого не перенесет. Надо… надо позвать врачей… Луи, скорее, отправься за мистером Уилкинсоном…
- Поздно, отец, - Лиам все еще не поднимал глаза на отца. Он сжимал руку Найла, словно стараясь этой физической болью вернуть брата к жизни, но увы, каким бы могущественным ни был человек, он еще не научился воскрешать к жизни мертвых. Если я доживу до этого момента, я буду считать себя самым счастливейшим из смертных. Уж кто-то, но только не мистер Хоран заслужил такую кончину…
- Его уже не спасти. Он умер. Пап, умер, понимаешь? – клокочущим голосом проговорил Лиам, припадая губами к неживой руке Найла.
- Умер!
Мистер Стайлс покачнулся, прикрыл глаза, сжал руку Луи.
- Умер.
Это слово рубануло воздух, а меня ударило поддых. Слишком стар я уже был и тогда для подобных сцен…
Воспользовавшись своим положением, я подошел к мистеру Стайлсу и увел его в его кабинет, где налил ему виски. Он даже не понимал, кто находится рядом с ним. Шок был слишком силен. Он словно одряхлел в один миг, а ведь мы были с ним почти ровесники…
В скором времени я услышал, как слуги отнесли миссис Стайлс наверх, и она пролежала без сознания около восьми часов.
Оставив мистера Стайлса наедине со своим горем, я спустился вниз. Вы не представляете, какой дух смерти витал в комнате! Воздух словно стал густым и уплотненным, упруго сжимаясь над нашими головами. Найл выглядел настоящим агнцем, нечаянно уснувшим в окружении своих братьев.
Луи пил не переставая. За час он выпил целую бутылку самой крепкой водки, какую только смог найти в доме. Если бы не то, что случилось с ним позже, его бы явно убил алкоголь. Лиам сидел с каменным выражением лица на диване, все не выпуская руки Найла из своих.
Эрика, бледная, и не верящая в то, что случилось, сидела на полу, возле Найла, который уже никогда не смог бы проспрягать ей французские глаголы или сказать три заветных слова…
Увидев бедного Найла с пробитой головой, она поняла все сразу. Встретившись глазами с Гарри, в которых не было ни следа отчаяния, ни скупой слезы, оплакивающей Найла, она поняла все. Она поняла, что проклятие над домом мистера Стайлса совершилось в тот миг, когда под его крышей родился этот получеловек-полубес.
Он сидел в кресле, чуть поодаль от Найла, сложив длинные, худые пальцы пирамидкой, и положив ноги на маленький столик. Он тяжело дышал, крутил шеей. Казалось, что его раздирает что-то изнутри.
- Мистер Пейн, - я обратился к Лиаму, но он меня не слышал, - мистер Пейн, мы должны… Поговорить о мессе.
Лиам поднял на меня глаза.
- Что?
- Ваш брат… Мы должны… Его…. Похоронить.
- Ах, да. Он же мертв.
- Мистер Пейн, - тихо начала Эрика, поднимая на него большие глаза, в которых застыли непролитые слезы, - не говорите так.
- Делайте, что Вам угодно. Только оставьте меня в покое. Луи, - Лиам поднялся на ноги, - дай мне бутылку.
Луи протянул ему недопитые остатки водки.
- Мистер Пейн, Вам будет только хуже.
- А что, мне сейчас, по Вашему, хорошо?! – у меня умер брат!! Как я должен себя чувствовать?!
И бросив об стену бутылку, которая разбилась наподобие его сердца, он бросился наверх.
Луи откинул голову назад и испустил тяжелый вздох. Кадык его нервно подрагивал на худой шее.
- Я не могу здесь. Эти стены на меня давят. Я должен побыть один.
Он поднялся, его шатало. Хватаясь за стены и мебель, Луи прошел мимо меня. От него слишком сильно пахло алкоголем и смертью.
Все в этом доме пропиталось запахом смерти, которая своей тягучей, узловатой, страшной рукой касалась каждого за ворот, заставляя кожу покрываться холодом.
Слуги не решались выйти из своих комнат. Дом погрузился в смертельное молчание. Пропустив Луи мимо себя, я осторожно наклонился над Найлом. Только застывшая кровь говорила о том, что в этом теле больше не текла жизнь. Что эти губы больше не улыбнуться прекрасному дню, а руки не подадут нищему все свои деньги. Я осторожно поднял его и отнес Найла в его комнату. Ни к чему ему оставаться в одной комнате с Гарри.