- Смерть Найла все равно будет на твоей совести, - Лиам схватил Гарри за воротник рубашки и приподнял над полом. Гарри злом засмеялся, сплевывая кровь. Волосы подали ему на глаз грязными, кровяными прядями, - И я докажу, что это был не несчастный случай. Ты заставил его прыгнуть. И я докажу это, слышишь?! Пусть у меня уйдет на это вся жизнь. И я мог бы убить тебя сейчас, не задумываясь, не испустив и лишнего вздоха, потому что таким, как ты, нет места в этой жизни. Но я хочу доказать твою вину всему Йоркширу, всему миру. И пусть тогда знающие люди решат, что с тобой делать.
С этими словами, лорд Лиам Пейн разжал пальцы, и со всей силы бросил придушенно смеющегося Гарри на пол, после чего развернулся и, щелкнув каблуками по полу, как побитую лошадь хлыстом, вышел из комнаты.
Гарри приподнялся на локтях, сплюнув сгусток крови прямо на ковер, и прошипел какие-то проклятия.
Слегка повернувшись, он дал возможность Эрике увидеть его избитое лицо.
Они встретились глазами. Огненный страх, как искры из камина на занавеску, переместились во все естество девушки. Отвернувшись, чтобы не встречаться с этими страшными глазами, девушка молча поднялась, открыла ящик комода и достала оттуда большой носовой платок. Руки ее дрожали. Она ни о чем не думала. Комната кружилась перед ее глазами, в носу поселился противный запах подожженной занавески.
Осторожно подойдя к Гарри, будто он был опасным зверем, она робко протянула ему платок.
Гарри отвернулся.
- Мистер Стайлс, - тихо позвала она его, не веря своим глазам, и стараясь не вспоминать о тех страшных минутах, которые ей пришлось пережить буквально только что. От сумасшествия лорда Стайлса не осталось и следа. Сейчас он почти лежал у ее ног, избитый собственными братом, униженный и обвиняемый во всех грехах.
- Возьмите. Утрите кровь.
- Пошла вон, - тихо ответил Гарри, откидывая измазанными в крови руками волосы, - или ты что, не поняла, что я действительно страшен в гневе? Ждешь, когда и на тебя я обрушу пару ударов? Но ты не так сильна, как мой брат. Я сшибу тебя с ног одной левой!
Но Эрика знала, что сейчас это просто слова. В таком состоянии лорд Гарри вряд ли бы осмелился обидеть даже и муравья. Все его физические и моральные силы были истощены, они не подпитывались даже злобой и гневом.
Эрика проворно наклонилась и положила платок на израненный кулак Гарри, которым он упирался в пол, не находя в себе желания подняться.
- Ты словно собака, которую бьют, а ты ластишься к этой руке. Наверное, тебе надо задать хорошую взбучку, чтобы ты, наконец, оставила меня в покое.
- До свидания, мистер Стайлс, - спокойно ответила Эрика, хотя горячее сердце девушки трепетало всеми чувствами, от еще не затихшего страха до преданности, смешанной с любовью, жалостью и негодованием. О, если бы с дракой из лорда Стайлса ушла вся злоба, все черное, все страшное и ужасное, что есть в его душе, Эрика бы беспрекословно подставила себя под его удары!
Гарри откинул от себя платок, как мерзкое насекомое, и придав себе сидячее положение, принялся ощупывать лицо руками, определяя масштабы бедствия.
- Я сказал, пошла вон! Или же ты можешь не проснуться этой ночью, - прошипел Гарри, и на этот раз Эрика послушалась.
Тихо выйдя из покоев лорда Стайлса, она спустилась вниз по лестнице в гостиную, где и нашла лорда Лиама Пейна, утирающего кровь с разбитой губы.
Заметив девушку, Лиам поднялся из-за стола. Странные гримасы застыли на лицах обоих молодых людей, и, почувствовав странную дурноту, Эрика безвольно опустилась в объятия Лиама.
========== 21. ==========
- Да упокой, Господи, душу его, и да святится имя твое на небесах. Аминь.
Заработали лопаты. Сухие комья земли, накидываемые сверху на гроб могильщиками, насиловали слух своим немилосердным сухим стуком. И сейчас этот звук еще стоит у меня в ушах. Я сложил молитвенник и обвел взглядом публику.
А народу было много. Здесь были и достопочтенные Неренгеймы и Брауны, и другие известные фамилии; был здесь и простой народ, кто знал лорда Хорана как самого светлого и доброго из всех сыновей мистера Стайлса. На моей памяти это были самые пышные похороны, но, что самое удивительно, спустя несколько месяцев после захоронения Найла, на могилу к нему стали приходить только я да Марта. Найл Хоран похоронен на фамильном кладбище, где покоятся пять поколений семейства Стайлсов. Надгробный камень его изготавливался в большой спешке, но был очень прост и искусен. Глядя на даты, вырезанные на камне, сердце обливается горючими слезами. Марта, моя жена, на каждый праздник приносит на могилу Найла белые лилии – как знак чистоты и непорочности, а раз в две недели поливает цветы, убирается на оградке могильного холма, да и просто навещает бедного погибшего. Мертвые, я верю, чувствую, когда к ним приходят гости. Как жаль, что столь почитаемый всеми при жизни, сейчас он совершенно одинок.
Сам гроб лорда Найла несли Бертрам, Лиам, Луи и Гарри, и как было страшно смотреть на последнего! Глаза его были колючими, словно проволока, а зубы ощерены в страшной усмешке. Он словно наслаждался впервые тем, что главным героем являлся не он, а его брат, смотревший на всех из гроба закрытыми глазами.
Луи страшно похудел и побледнел, на похоронах он еле держался на ногах. Была вся труппа из театра Луи, они принесли много цветов, но, принимая соболезнования от своих коллег, Луи прятал лицо под батистовым платком.
Лиам и отец держались вместе. Они должны были держаться, но как было больно смотреть на них, на двух взрослых, сильных мужчин, силы которых подтачивались изнутри неведомым червем.
Эрика на похоронах Найла даже не могла плакать. Как только ей казалось, что слезы вот-вот польются из ее больших, прекрасных глаз, как из груди начинали доноситься страшные всхлипы, но слез не было. Пустота скребла ей душу когтями, но глаза оставались пустыми. До опущения гроба в землю она не сводила взгляда с лица Найла, которое казалось таким прекрасным и таким светлым даже в тот роковой час… Она вспоминала их уроки, его робкие обращения к ней, его скромные взгляды и не могла поверить, что это кроткое сердце перестало биться, а где-то там, позади нее, черной злобой исходит другое сердце.
Гарри стоял позади всех родственников усопшего. Он один, казалось, сроднился с черным цветом в одежде, и чувствовал себя в нем на удивление уютно и хорошо. Он не плакал, не кричал, не выражал соболезнований и ни в чем себя не винил. Глаза его немигающее смотрели в одну точку. О, я видел этот взгляд, мистер Малик, и могу Вам признаться, что страшнее вещей я пока не видел в своей жизни. Даст Бог, и не увижу.
Миссис Стайлс на похоронах не было. Мистер Кеннет посоветовал отправить ее на Сицилию, в один пансион, где он намеревался подправить ей здоровье. Уже седьмой год она находится там, и честно скажу Вам, я уже сомневаюсь, что она жива. А если жизнь еще и теплится в ее теле, но что это, должно быть, за жизнь!.. Надо будет навести справки и узнать, были ли в роду Стайлсов еще сумасшедшие? Двоих в семье уже более чем предостаточно.
Погода в тот день была холодная и ветряная. Солнце скрывалось за тяжелыми облаками, словно и оно не могло равнодушно смотреть на эту страшную процессию, на которой присутствовало столько человек с ворохом цветов, и ведь каждый мог сказать что-то хорошее о погибшем… Приносилось уже много цветов, говорилось очень много хороших слов, мне казалось, что это никогда не закончится. Все выражали глубокое сочувствие отцу семейства и трем оставшимся братьям. Крестя опускаемый в землю гроб, я поймал на себе пристальный взгляд Гарри. Он стоял, подперев плечом старый дуб, и не обращал внимания на холод – он единственный был без верхней одежде, но совсем не дрожал. Я, признаться честно, уже проклинал этот холод, руки у меня замерзли и покраснели, пока я читал свои молитвы, но Гарри вовсе не чувствовал холода. Он смотрел на меня исподлобья, как бы обвиняя меня во всех тяжких преступлениях. Я спокойно выдержал его взгляд и продолжил свою работу.