— Пойдем, – произнесла Клеопатра и двинулась прочь, перешагнув через отрубленную ногу Тарасова.
Остановившись у входа в нижнюю камеру, Лера застыла в ожидании, взглядом попросив меня потерпеть. Вскоре я — с помощью чуткого слуха пса – различил слаженный топот ног.
В коридоре показалась группа рабов — не менее трех десятков человек, – которая несла массивный золотой саркофаг, установленный на многочисленных перекладинах. Едва только они пронесли мимо нас золотой гроб и установили его на пол, Клеопатра взмахнула рукой и загремели кости высушенных скелетов, рассыпающихся прахом – в живых не осталось ни одного раба.
– Вперед пройди, — сосредоточенно произнесла девушка. Я заметил, что она с трудом сохраняет самообладание, прикусив нижнюю губу так, что та практически обескровилась.
Когда я сделал пару шагов, оказываясь первым, Лера нажала на выступ в стене — и за ее спиной задвигались плиты, смещаясь и полностью перекрывая проход. Взглядом показав мне двигаться вперед, девушка пошла следом, через каждые несколько метров активируя выступы в боковой кладке, после чего стены приходили в движение, полностью перекрывая проход.
Миновав полого поднимающийся коридор, ведущий к нижней камере пирамиды и сейчас полностью исчезнувший, ставший монолитом, мы оказались в центре строения. Выйдя на свет – в это раз Клеопатра двигалась впереди меня, — направились к раскинутому поодаль богатому шатру. Внутри было многолюдно -- у походного трона ожидали свою царицу советники и военачальники, сновали украшающие яствами стол слуги, стояли наготове рабы с опахалами, суетились рабыни около шикарной ванны.
– Все прочь, – жестким голосом произнесла Клеопатра – и тут же все советники, слуги и рабы разбежались, обгоняя друг друга, загремели доспехи покидающих шатер воинов.
«Сними с меня все», – вдруг с томными и чарующими интонациями прозвучал у меня в голове голос Леры. Столкнувшись с ней взглядом, я увидел, что глаза ее практически вернулись к прежнему состоянию – вот только по краю зрачков словно клубились миниатюрные клочья мрака.
– Быстрее! – уже вслух произнесла девушка, маняще приоткрывая ротик и шагнув вперед, невероятно, но в ее голосе я почувствовал отголосок паники.
Два мутных камешка в черепе, венчавшем ее диадему, вдруг наполнились темнотой, и, протянув руку, я попытался было снять украшение – но Лера вдруг зашипела, как кошка, и попыталась отстраниться.Понимая, что происходит что-то странное, я рванулся вперед, не обращая внимания на то, что девушка завизжала и вцепилась в меня ногтями, и все же сорвал диадему. Лера в это миг словно взъярилась, забившись в моих руках – причем, судя по ощущениям, она боролась не столько со мной, сколько сама с собой. Обхватив девушку, избегая метнувшихся к глазам острых ногтей и вовремя повернувшись боком – так что удар коленом пришелся в бедро, – я рванул пряжку ремней на груди Леры и потянул вверх, пытаясь сорвать и их, и наплечники. Девушка взвизгнула, рванулась, чтобы высвободиться, но я уже перехватил ее руки, развернул спиной к себе и сильно дернул – болезненный вскрик, и наплечники полетели в сторону.
Сопротивление Леры сразу ослабло, она теперь отбивалась вяло – и когда я смог снять с нее широкий пояс и положил девушку на кровать, она уже практически без помех позволила расшнуровать и стянуть ее высокие сапоги. Оставшись в задранном, собравшемся у горла рваном платье – пострадавшем, когда я снимал наплечники, Лера свернулась калачиком, неожиданно заходясь в рыданиях. Присев рядом, я притянул ее к себе и чуть-чуть добавил силы в ладони, согревая девушку, – ее кожа была по-прежнему невероятно холодной.
Некоторое время мы молчали, замерев в неподвижности, – Лера беззвучно плакала, спрятав лицо в руках и прижившись ко мне, я пытался осмыслить все то безумие, которое произошло за последние полчаса.
Постепенно девушка успокоилась – но так и продолжала лежать, не показывая лица. Вдруг она гибко вывернулась, перекатившись на спину и потягиваясь, показав себя по всей красоте, и заговорила своим прежним голосом:
– Это [блин] [ужас] какой-то…
Глубоко вздохнув, словно пытаясь надышаться после долгого погружения, она взяла меня за руку и, потянувшись, присела, с мелькнувшим раздражением сорвав с себя остатки платья. Упруго поднявшись, она подошла к столу и взялась за кувшин с вином – плеснув в бокал так, что часть красной жидкости растеклась по скатерти.
– Будешь? – обернулась Лера и вздрогнула – неслышно поднявшись, я оказался рядом, так же наливая себе в вина.
– Напугал, – выдохнула девушка и в несколько глотков жадно выпила вино – так что тягучие капли потекли по подбородку, скатываясь на шею и грудь. Поставив на стол бокал – неаккуратно, так что тот упал, но не поднимая его, – Лера посмотрела мне в глаза. Мы стояли совсем рядом – а она еще и шагнула вперед, едва касаясь меня сосками приподнятой девичьей груди, поднимавшейся в такт ее глубокому дыханию.
Подарив мне долгий и интригующий взгляд, девушка отвернулась и несколькими жестами открыла интерфейс, делая видным мне экран изображения. Присмотревшись, я понял – идет трансляция с камеры ночного видения. В центре пустого и темного помещения стоял кокон путешественника, открытый. В углу сидел голый человек, обхватив колени руками.
Перемотав воспроизведение, Лера показала мне моменты записи, демонстрирующие, как Тарасов выходил из капсулы, как он ощупывал стены и заложенные кирпичом проемы дверей, как пытался кого-то звать. После Лера вывела на экран другой видеоролик, смонтированный в ускоренном воспроизведении – и я увидел, как рабочие закладывали кладкой двери и окна, усиливая их щитами, как подготавливали здание к превращению в саркофаг, и как в течение ночи многочисленные бетономешалки подъезжали на закрытую территорию какого-то учреждения, заливая раствором здание от подвала до крыши.
– Мой тебе подарок, – коротко глянула на меня Лера. – Капсула отключена. Он там умрет. А после, если по словам специалистов действительно бессмертный, как и ты – возродится в пирамиде. В нижней камере, где сейчас находится саркофаг. Буду держать тебя в курсе.
– Впечатляет, – сдержанно произнес я, еще не решив, как реагировать на происходящее и стараясь не смотреть на нагую девушку рядом.
– Знаешь, мне всегда было интересно… – вдруг почти промурлыкала Лера, меняя тон, – что такого нашла в тебе малышка Джули… ну, до того как ты, – показала неопределенным жестом Лера, явно намекая на мои недюжинные способности. – Вы же первый раз почти сразу переспали, в первые минуты знакомства, да?
Я чуть склонил голову и положил руку девушке на бедро. Едва касаясь подушечками пальцев кожи, повел вверх до талии, а после с определенным усилием убрал руку, не добравшись совсем немного до манящей груди. И только после посмотрел Лере в глаза:
– Знаешь… красивые девушки никогда не оставляли меня равнодушным. Но свой вопрос тебе лучше задать Юлии.
– Два раза я никогда не предлагаю, – вздохнув, сдерживая дрожь, произнесла Лера, на мгновенье с легкой улыбкой расширив глаза.
– Это очень печально, – совершенно не скрывая своих мыслей, ответил я.
Кивнув, Клеопатра отошла и, приблизившись к кровати, покрывалом вытерла пролившееся вино с груди и набросила на себя невесомое белоснежное платье, отороченные золотыми оборками.
– Жень, убери, пожалуйста…
Что убрать, я понял, хотя девушка не договорила. Пройдясь по шатру, собрал пояс, наплечники, диадему и сапоги и отнес их к массивному сундуку, положив их туда и захлопнув крышку.
– Спасибо, – странным, неуверенным голосом произнесла Клеопатра, не глядя на меня.
– Расскажи, пожалуйста, что произошло. Я не совсем понял, – повернулся я к девушке.
– Да я сама [очень сильно удивилась], – откровенно озвучила свои эмоции Лера и присела на кресло с высокой спинкой. Движения ее вдруг стали плавными, грациозными – она вновь приняла позу, как и на троне в нижней камере пирамиды: сидя полубоком, положив подбородок на ладонь и закинув ногу на ногу так, что я невольно отвел глаза – в этот раз задравшееся платье открывало взору слишком многое. Голос девушки обрел прежние, чарующе-властные интонации: