В наиболее людных переходах, на скрещении всех путей, вывешиваются на досках с проволочной сеткой расписания репетиций, всевозможные приказы и объявления, которые с карандашом и записными книжками изучают люди театра.
В обширных залах, где одна из стен выложена сплошь, сверху донизу, широкими, удваивающими мир зеркальными плитами, звучит рояль, танцовщицы, шахматным строем расположившись перед своей руководительницей у зеркальной стены, тренируются в бесконечной смене трудных движений. Артисты в уборных, сидя перед тройными, движущимися на петлях зеркалами, готовятся к выступлениям, либо снимают с лица грим.
В раскрытых и тем не менее сумеречных переходах к кулисам, вечно обдуваемым пассатами теплых воздушных течений, люди передвигаются очень осторожно, совсем бесшумно, потому что рядом сцена и на огромных просторах ее всегда заняты делом. Даже в воздухе, на такой высоте, видеть которую можно, только закинув голову, — и там рабочие возятся на сквозных чугунных лазах, уводящих к головокружительной и пыльной высоте, к подвешенным на блоках декорациям.
В театре длится неизменная с раннего утра до поздних ночных часов работа — подготовительная, черновая, тренировочная, разложенная на составные элементы или, напротив, стройная, слаженная, творчески собранная, озаренная огнями рампы и софитов, каждым звуком и малейшим шевелением своим подчиненная дирижерской палочке над оркестром.
Однажды Наташа по окончании утренних упражнений просматривала вместе с подругами только что вывешенное объявление. Она не сразу обнаружила чрезвычайную для себя новость, — другие заметили эту новость раньше ее.
— Ого! — воскликнула одна из танцовщиц с плохо скрытой завистью. — Поздравляю, Наташа!
— Наташка!.. Счастливая!.. Вот это да! Я понимаю… Румянцевский блат!.. Все!.. Ой, Наташенька, душенька, поздравляю! — слышалось со всех сторон у доски объявлений.
А Наташа, оглушенная, скорее испуганная, чем обрадованная, всматривалась вновь и вновь в чудодейственную строчку большого, разграфленного множеством пересекающихся линий листа за проволочной сеткой: Н. Субботина вызывается 26 июня к балетмейстеру-репетитору Сухановой П. И. для ввода в роль Марии из «Бахчисарайского фонтана».
Двадцать шестого! Послезавтра! До конца сезона остались считанные дни, но Полина Ивановна еще успеет наметить с нею вчерне сцены, а за лето Наташа освоит роль творчески. И осенью, по возвращении труппы из отпуска, после двух-трех репетиций на сцене она — Мария, исполнительница главной роли в одном из лучших спектаклей театра.
Наташа понимала, что подруги ее правы в своих предположениях: конечно, не кто иной, как Саша Румянцев, Саша — исполнитель центральной роли хана Гирея, настоял перед заведующим балетной труппой о ее назначении.
Какое счастье, что Румянцев отличил ее от других с первых же выступлений на сцене (нет, еще раньше, в последнем классе школы!) и работает с нею, всегда помогает ей.
Дорогой Саша! Ей захотелось поскорее увидеть его, но сказали, что он уехал из театра около часа назад. Тогда она кинулась к телефонному автомату в служебном проходе. Здесь много знакомых торопятся в обе стороны, показывая свои пропуска старенькому служителю в форменной серой с блестящими пуговицами тужурке. Наташа в узенькой будке автомата держалась бочком, прячась от товарищей, не умея скрыть охватившую ее радость и стесняясь выказывать эту радость напоказ всем сквозь стеклянную дверцу будки. Она позвонила Румянцеву домой. Сашина жена удивилась: «Разве он не в театре?» — «Нет. Кажется, нет». — «Странно. Он сказал, что вообще сегодня вернется домой только поздно ночью, потому что…» — «Да, да! Сегодня вечером у нас два концерта, в Центральном доме железнодорожников и в Доме архитектора. Простите, — извинилась Наташа, — я, должно быть, плохо искала…»
И снова обегала она залы, фойе, кулисы, буфет, — напрасно.
Увиделась она с Сашей Румянцевым у себя дома, в час, когда, пообедав и освободившись от совместных с бабушкой хлопот по домашнему хозяйству, улеглась в халатике на диван отдохнуть перед вечерними выступлениями.
Бабушка, как всегда, занялась проверкой и подготовкой ее театральных костюмов и танцевальных принадлежностей… Милая бабушка!.. Слишком рано осиротев, совсем еще маленькой девочкой, Наташа переселилась сюда, и старушка так заботливо, так любовно охраняла все ее детские и школьные годы. Наташа выросла, стала артисткой, но и до сих пор бабушка живет одной с нею жизнью. Вот и сейчас, чтобы дать ей хорошенько отдохнуть перед концертом, бабушка сама проглаживает ленты, передничек, а обнаружив в трико маленький изъян, тут же поспешила заштопать его… Она еще не покончила с этими работами, как пришел Румянцев.