— Не после, а до, товарищи! Непременно до! — настаивал Толя Скворцов, и, так как твердая его решимость приходила в слишком большое противоречие с необходимостью говорить шепотом, он крепко сжал кулак.
— А-а-а-а, — безнадежно проворчал Русый брат, — ни черта не выйдет! Соберешь разве народ перед самым отъездом на практику?
Речь шла о последнем в году комсомольском собрании, которое Толя, секретарь курсового бюро комсомола, назначил на завтра.
— Конечно, — поддержал Русого Коля, — всего лучше будет собраться после практики. Подведем тогда общие итоги за год — и все.
— Законно! В порядке! — громко пискнул Рыжий. — Ей-богу, давайте после практики, потому что…
И снова ему пришлось умолкнуть под встревоженное шипение нескольких товарищей.
— Спорить не приходится. — Толя строго оглядел присутствующих. — Собрание уже назначено. Вот! И оно состоится, очень важное на этот раз собрание. Все!
— Какое там важное! — насмешливо заметил Коля. — Важное! Знаем наперед.
— Ничего ты не знаешь. Надо нам наконец поговорить по душам?.. Вот… И я все выложу на этот раз, будь что будет!
— Задумала синица море зажечь, — спокойно произнес один из студентов у окошка, Лениво перелистывая свежий номер «Огонька».
Тут Настенька просунула голову в приоткрытую дверь, тихонько позвала Колю к телефону. Он пошел, но уже минуту спустя вернулся, сказал, обращаясь к Толе:
— Тебя!
— Как меня?.. Почему?.. Кто?.. — опешил и даже встревожился Толя. — Кто это может быть?
— Субботина Наташа. Она говорит: «Если я тебя увижу»… Ну, я сразу и сказал, что ты здесь, у меня… Живо! — энергично мотнул Коля головой в сторону двери.
В коридоре, где находился телефон, беда квартиры ощущалась еще нагляднее: то бесшумно прошмыгнет Настенька с фаянсовой «поилкой» для недвижных больных, то медицинская сестра в белом халате и косынке понесет на кухню кипятить шприц, то покажется сама Варвара Алексеевна, Колина мама, очень похудевшая, с большими горячими глазами, с горя похожая теперь на маленькую девочку.
— Слушаю, — как можно тише произнес в трубку Толя, прикрыв рот ладонью.
Наташа попросила прийти к ней завтра вечером — ей это очень-очень нужно…
Он хотел объяснить ей, что завтра, к сожалению, никак прийти не сможет, что единственный вечер, которым он еще вправе располагать, это сегодняшний, потому что завтра комсомольское неотложное собрание, а там поездка на практику, и сборы, и множество мелких домашних дел на прощанье… Но для всего этого понадобилось бы слишком много времени, а у бедной хозяйки дома, вновь промелькнувшей по коридору, такие печальные, полные страданий и укора глаза. В самом Наташином голосе уловил Толя нечто особое, тревожное, — таким тоном о пустяках, о бесцельной, ради одного развлечения, встрече не просят. И он торопливо ответил:
— Постараюсь. Только не раньше десяти. Ничего?.. А сейчас, Наташа, простите, — торопливо шепнул он в трубку. — Потому что, понимаете, здесь нельзя… Здесь больной… До завтра!
Он вернулся в комнату и пробормотал: «Да-а-а… Вот…», крайне озадаченный тем, что завтра надо и собрание провести, и непременно сдержать данное Наташе обещание.
Товарищи встретили его вопросами: «Ты что?.. В чем дело?.. Толя!.. Какие-нибудь неприятности?»
Толя ответил после некоторого раздумья:
— Нет, нет, ничего… Послезавтра на практику — значит выбора нет, соберемся завтра. — И вновь объявил тоном, не допускающим никаких возражений: — Завтра в пять часов, ребята! Не забывать!
На другой день комсомольцы курса собрались в одной из аудиторий на двенадцатом этаже. Толя за столиком на помосте попросил товарищей, рассевшихся кто где по амфитеатру, спуститься ниже, устроиться компактнее.
Было шумно в гулкой аудитории.
Толя, как положено, предложил избрать президиум.
— Разговор сегодня, предупреждаю, пойдет особенный… — начал он. — Давно уже нам пора поговорить всерьез и начистоту… В повестке дня, как всегда в эту пору года, неизбежные, обязательные и никому уже не интересные итоги академических успехов…
Такое начало сразу насторожило аудиторию. Шум улегся.
— Я думаю, — продолжал Толя в наступившей тишине, — нам незачем в очередь повторять о том, что всем хорошо известно: такие-то студенты молодцом, на пятерки и на четверки провели сессию, а такие-то, к сожалению, дали маху на экзаменах, стипендии лишились… Ну конечно, для приличия, чтобы мероприятие могло считаться состоявшимся и чтобы наше бюро получило право пометить птичкой соответствующую графу, мы часок-другой стали бы размусоливать, переливать из пустого в порожнее…