— Что? — крикнул в инстинктивном негодовании Алеша. — Ты? По зову партии?
К счастью, в этот самый миг Вадим Королев ворвался в комнату. Потрясая какой-то бумажкой, он крикнул: «Алеша, живо! Одевайся!..» И тут же умолк.
Замер на пороге. Стоял с раскрытым от изумления ртом. Потом он с кошачьей, упругой и бесшумной вкрадчивостью обошел по дуге на большом расстоянии блудного сожителя, с жадным восхищением оглядывая его, и вдруг залился безудержным долгим хохотом.
— Витька?.. Ой, не могу… Вот это номер!
Ни с того ни с сего он отколол на месте бурное чечеточное антраша.
— Витька? — еще раз крикнул он, издали показывая на него пальцем, точно отказывался поверить собственным глазам и нуждался непременно в чьих-нибудь свидетельских подтверждениях, что глаза не обманывают его, что это именно он и есть — пропащая душа, «трын-трава», удалой трепач и вор.
Выслушав всю историю бегства, скитаний и возвращения Глушкова, Вадим с беспечностью, ошеломившей Алешу, с удивительным беспамятным благодушием тут же вызвался добиться для беглеца прощения… Вот здорово, аккурат у него на сегодня билеты есть на двух человек в клуб строителей. «Айда, братцы!..» — там мировой вечер, и сам он, Вадим Королев, петь будет в концертном отделении…
2. Кепка набекрень
Алеша вскоре убедился, что Витька вовсе не исключение, не случайный урод, с которым приходится делить комнату в общежитии. Хулиганствующие бездельники давали о себе знать и в других комнатах.
По средам в клубе строителей собирался актив молодых рабочих. Здесь бывали секретари городского комитета и райкомов комсомола, хозяйственники стройтреста, прорабы, десятники, инженеры, заведующие клубными секциями, работники общественного питания, сотрудники милиции. Случалось, приезжал и сам секретарь горкома партии.
Но разговоры вертелись, как думалось Алеше, вокруг мелочей. Главное — обсуждались вопросы, вовсе не вызывающие сомнений.
Какой смысл, например, постоянно доказывать друг другу, что лес, кирпич, цемент, раствор необходимо доставлять на строительные площадки вовремя, что ученики всех строительных специальностей должны безоговорочно подчиняться своим инструкторам, что инженерам не следует допускать в технической документации никаких ошибок и неточностей — иначе неминуемы брак и переделки, — что механизмы только для того и существуют, чтобы облегчать труд и ускорять процессы производства, и плохо, очень плохо, если механизмы гибнут в бездействии, а люди на строительных лесах ковыряются по-дедовски, вручную? А только об этом и говорили на собраниях.
Нет, не доставляли радости Алеше эти среды в клубе, огорчала и даже оскорбляла его бесконечная, невылазная борьба с повседневной неурядицей, и часто, очень часто он взбирался на трибуну, пробовал нащупать первопричину нескончаемых перебоев, срывов, простоев, — есть ведь такая причина, непременно должна быть!.. Где же она? В чем гнездится? Какими отравленными соками питается?
На этих вечерах он приметил молодую девушку — бойкую, веселую, с копной стриженых густых черных волос, с тонкими и острыми, как крылья стрижей в полете, бровями, отливающими блеском, с ярко сверкающим в улыбке ртом… Кто такая?.. Очень была она хороша!
На одном из таких сборов начальник милиции пожаловался на рост хулиганства среди молодежи. «Не проходите мимо», — воспользовался он одной готовой формулой, которую и без него можно было каждый день услышать по радио или увидеть на газетных столбцах. Признался, что милиции без общественной поддержки работать становится все труднее. Но почти в ту же минуту пустил он в ход вторую общеобязательную формулу, хотя она резко противоречила только что высказанным им самим словам: «Конечно, речь идет об единицах, — уверял он успокоительным тоном, с предупредительной, извиняющейся улыбочкой. — Конечно, это ничтожная кучка, товарищи!».
Опять Алеша потребовал слова, поднялся на сцену, снова звучал его голос на активе.
— Речь идет, — говорил он, — о хулиганах — о явлении, которое тенью ложится на всех нас, на всю молодежь. А вы стыдливо успокаиваете — дескать, беда невелика… «Ничтожная кучка…» Да хотя бы и так. Никаких не может быть успокоений, пока есть хоть один дебошир в нашей среде. А вы сами сказали, уважаемый товарищ начальник, что их немало, что вам без общественной поддержки уже трудно приходится…
И опять увидел он в глубине зала, у стены, неподалеку от боковой двери, ту самую девушку. Сегодня она в голубом лыжном костюме, слушает с дерзкой, вызывающе-насмешливой улыбкой.