Билл, по воле Провидения, поднялся без серьезных ушибов, несколько ошеломленный падением, но, сделав всего несколько шагов, совершенно пришел в себя и ясно понял свое положение: он стал пленником шайки бедуинов. Моряк был очень удивлен, увидя у входа в одну из палаток, самую большую из всех, ворох вещей, подобранных с потерпевшего крушение корабля.
Билл не имел ни малейшего сомнения относительно корабля, которому все это принадлежало. Он узнал многие вещи, бывшие его собственными. С другой стороны лагеря он заметил вторую кучу морской экипировки, охраняемую, как и первая, стражей. Билл осмотрелся кругом в надежде увидеть кого-нибудь из экипажа; может быть, кому-нибудь удалось, как и ему и его троим товарищам, добраться до берега на бочонках или обломках мачт. Но кроме бедуинов в лагере никого не было.
Скорей всего они утонули, — решил он, — или же их постигла гораздо более горькая участь после того, как они попали в руки береговых грабителей.
Обстоятельства, при которых Билл делал эти предположения, должны были заставить его считать второе более вероятным. Его схватили два человека, вооруженные длинными кривыми саблями, споря, по-видимому, только о том, кому должна принадлежать честь отрубить ему голову.
Эти двое, по всей вероятности, были шейхи племени, и оба, казалось, очень спешили его обезглавить. Билл считал свою голову в такой опасности, что после того, как его выпустили, он несколько секунд не мог поверить, что она держится еще на плечах. Он не понимал ни слова из того, что говорилось между соперничающими сторонами, хотя сказанного было достаточно для того, чтобы заполнить заседание парламента.
Спустя несколько времени моряк угадал — не по речам, а по жестам — что именно происходило между ними: длинные сабли были взяты не для того, чтобы срубить ему голову — их хозяева грозили ими друг другу.
Билл понял, что лагерь состоял из двух племен, по всей вероятности, соединившихся с целью грабежа.
Было очевидно по двум частям добычи, тщательно разделенным и охраняемым перед палаткой каждого из начальников, что они поделили между собою выброшенные на берег остатки корвета. Положение Билла было, действительно, весьма серьезным.
Между обоими начальниками, спорившими из-за Билла, существовало громадное внешнее различие. Один был маленький человечек с желтым лицом, с жесткими и угловатыми чертами, в которых нетрудно было узнать арабское происхождение. У другого кожа была цвета черного дерева, геркулесовское сложение, широкое лицо, курносый нос и толстые губы, огромная голова с густой копной торчащих и лоснящихся волос.
Арабский шейх хотел захватить моряка, потому что знал, что, уведя его на север, он может выгодно продать его или европейским купцам в Мединуане, или европейским консулам в Могадоре. Это был не первый из потерпевших крушение у берегов Сахары, возвращенный таким образом своим друзьям и своей родине, как нетрудно угадать, вовсе не из чувства человеколюбия.
Его черный соперник мечтал примерно о том же. Только он намеревался отвести Билла в Тимбукту. Он знал, что на юге Сахары за раба дадут хорошую цену.
После нескольких минут, проведенных в перебранке и угрозах, оба соперника перестали размахивать своими саблями.
Однако спор был еще не кончен. Оба вождя говорили поочередно, и хотя Билл не понял ни одного слова из их перебранки, но ему показалось, что маленький араб основывал свое право на том, что ему принадлежал верблюд, на котором прибыл пленник.
Черный показывал на обе кучи обломков и, по-видимому, доказывал, что на его долю при дележе досталось меньше.
В эту минуту появилась новая личность: молодой человек, который, насколько мог заключить Билл, пользовался у бедуинов особым уважением. Билл подумал, что это был посредник. Сделанное им предложение, казалось, удовлетворило обе враждующие стороны и они, по-видимому, приготовились разрешить спор другим способом.
Оба шейха направились в сопровождении своих сторонников к ровному и песчаному месту возле лагеря. На песке был начерчен четырехугольник, в котором сделали несколько рядов маленьких длинненьких дырочек. Потом оба соперника сели каждый на своей стороне. В руках у них были маленькие комочки, скатанные из верблюжьего помета, которые были помещены в дырочки, и началась игра.