— Было дело, — рассмеялся Кравцов. — С мужика все обвинения сняли, ведь расчленение не считается преступлением, а позже он даже устроился работать санитаром в морге.
— Пошел работать по специальности, — улыбнулся Свиридов. — Я с ним сталкивался в морге. Говорят, что в прошлом году умер.
— Вот какие бывают случаи, оказывается! — потрясенно проговорил Андросов. — Будем надеяться, что и в этот раз получится то же самое.
— Вряд ли, — помотал головой Кравцов. — Тот случай, скорее всего, был исключением из правил, так что не тешим себя надеждами, а по приезду надо быть готовыми к раскрытию преступления.
— Ладно, не забиваем голову разными посторонними мыслями, а настраиваемся на охоту, — подытожил разговор Свиридов. — Зайчики нас ждут не дождутся!
2
Уже находясь на пароме посреди безбрежной реки, Андросов посетовал:
— Уже обед, к месту доберемся только к вечеру. Эх, надо было выехать с утра пораньше, чтобы успеть переправиться на первом пароме!
— Ничего, ничего, — успокоил его старший, — у нас в запасе два дня, наохотимся вволю. Говорят, нынче зайцев много, добывают по тридцать-сорок штук на брата.
— Да, зайцев много, — кивнул Андросов. — Земляки от них воют, поскольку зверьки портят стога сена.
— Как это так? — удивленно спросил Свиридов. — Обгаживают?
— Как зайцы могут гадить? — рассмеялся Андросов. — Это же не медведи или росомахи, которые мало того, что залезают в лесную избушку и переворачивают все верх ногами — еще и подкладывают мину из своих экскрементов. Просто зайцы объедают стог со всех сторон, и тот, в конце концов, превращается в гриб на тоненькой ножке и падает, иногда похоронив под собой этих самых грызунов.
— Это сколько же надо зайцев, чтобы обгрызть целый стог сена?! — поразился Свиридов. — Сотни?
— Тысячи и тысячи, — поправил его Андросов. — Приедешь в мою деревню и сам убедишься в этом.
Ступив на противоположный берег реки, друзья развели небольшой костер, задобрили огонь едой и подкрепились сами, а затем отправились в далекий путь.
Когда троица прибыла в родную деревню Андросова, состоящую из не менее полутораста дворов, наступили сумерки.
Мама Андросова — женщина шестидесяти лет с добрыми участливыми глазами — встретила дорогих для нее гостей с приветливой улыбкой и сразу усадила прибывших за стол. Из комнаты вышел отец и, поздоровавшись со всеми крепким рукопожатием, поинтересовался у сына:
— Как добрались, Саша?
— Отлично, отец, без всяких помех, — ответил сын и представил друзьям родителей: — Познакомьтесь — моя мама Марфа Андреевна и отец Сергей Петрович Андросовы.
За столом Андросов-младший поделился своим планом:
— Немного припоздали, поэтому сегодня ночью попробуем получить* (охотиться при луче фар).
— Лучите, лучите, нынче с зайцами совсем беда, — одобрительно кивнул отец. — Развелось их великое множество, даже не знаем, что с ними делать.
— Много — это хорошо! — обрадованно заметил Кравцов, намазывая лепешку густой сметаной и сдабривая ее земляничным вареньем. — Сергей Петрович, а местные охотятся?
— Кто во что горазд, — с ноткой сожаления проронил хозяин. — Патронов нет, порох в дефиците, дробь не завозят. Как охотиться в таком случае? Да и девать этих зайцев некуда. Что нам, солить их, что ли?! Нынче ледники как никогда пооттаяли, людям хранить дичь негде.
— А что, так много зайцев, Сергей Петрович? — поинтересовался Свиридов. — Досаждают?
— Конечно. Я живу здесь безвылазно шестьдесят три года, но впервые вижу такое нашествие зайцев, нечто подобное, но гораздо в меньших масштабах, наблюдалось лет десять тому назад. От них одни убытки — все сено подпортили.
— Да, да, Александр рассказывал, что они превращают стога в грибы на тонких ножках, — рассмеялся следователь. — Неужели это правда?
— Все так и есть, — досадливо качнул головой мужчина. — Вот поедете лучить и убедитесь. Под одним упавшим стогом нашли аж восемь мертвых зайцев — задавило сеном.
— Что ж, будем регулировать численность животных, — рассмеялся Кравцов и, берясь за вторую лепешку, похвалил хозяйку: — Марфа Андреевна, у вас такие вкусные лепешки!
— Ой, лепешки как лепешки, ничего необычного, — смущенно отреагировала женщина, а хозяин, поглаживая мозолистой рукой седые с желтизной волосы, изрек: