— Уже интересно, — оживленно выдохнул Свиридов, невольно прервав докладчика. — Труп все-таки ее?
Кравцов досадливо качнул головой:
— Аркадий, не гони лошадей, дай закончить свою мысль.
— Все, все, молчу, — приложил руку к груди следователь. — Продолжай.
Допив свой холодный чай, опер стал рассказывать далее:
— Итак, у меня была полная уверенность, что расчлененный труп женщины принадлежит этой Чемезовой. Поэтому сегодня с утра решил свозить маму пропавшей девушки в морг на опознание. Сначала она не узнала ее, что объяснимо ввиду испорченности трупа, но при повторном предъявлении частей тела неизвестной женщины твердо заявила, что они не принадлежит ее дочери, мотивируя это тем, что у той в верхнем ряду передних зубов наличествует щербинка, а у головы зубы без щелей. В доказательство своей версии она показала свои зубы, где просматривается щербинка, то есть у них это в роду. Во время опознания присутствовал судебный медик, который, изучив прижизненные фотографии Чемезовой, также подтвердил, что труп, скорее всего, принадлежит не ей. Вот и все, что я хотел доложить.
— Ничего не понятно, — пожал плечами следователь. — Свитер был одет на маньяке, на месте происшествия обнаружена заколка-автомат Чемезовой, а труп другой женщины. Что все это значит?
— Может быть такой вариант: голова принадлежит неизвестной женщине, а нога, ступни и рука принадлежат Чемезовой, — предположил Андросов.
— Саня, я знаю, что у тебя богатая фантазия, но не до такой же степени, — усмехнулся Свиридов. — Что, этот убийца дома организовал мини мясной комбинат?
— Почему бы и нет, — возбужденно отреагировал опер. — Он маньяк, а маньяки на одной жертве не останавливаются.
— Успокойся, — охладил его Кравцов. — Мы были с Аркадием в морге, патологоанатом утверждает, что все части тела принадлежат одному человеку.
— Тогда ясно, сразу бы так и сказали, — разочарованно протянул Андросов и, немного подумав, с сомнением поинтересовался:
— Как эксперт определил, что голова принадлежит к конечностям, ведь туловища-то нету?
— По характеру разрубов, — объяснил следователь. — Орудие было одно и то же — острый топор.
— Но он же мог этим топором почикать сразу двух баб! — бурно отреагировал сыщик, на что Кравцов, не выдержав упорства подчиненного, резко остановил его:
— Александр, достаточно! Твоя версия будет одной из нескольких, а теперь определимся, что нам делать дальше.
— Из всего сказанного я сделал для себя следующие выводы, — взял слово Свиридов. — Будем исходить из того, что обнаруженные части тела принадлежат одной женщине, и эта женщина не Чемезова. А где в таком случае Чемезова? Как ее личные вещи попали к маньяку? А, может быть, это и вовсе не ее вещи, а очень похожие на них? При любом раскладе розыск Чемезовой надо вести параллельно с раскрытием убийства неизвестной женщины. Наша первоочередная задача — установить личность этой женщины. Что делает уголовный розыск в этом направлении?
Увидев вопросительный взгляд следователя, Кравцов доложил:
— Я тоже на сто процентов не уверен, что вещи могут принадлежать Чемезовой, но мы ее не отбрасываем со счетов и с сегодняшнего дня начнем обходить все злачные места города, наведаемся в рестораны и пивбары, чтобы показывать фотографию посетителям и официантам — авось кто-то узнает и подскажет нам, с кем она была в последние дни перед исчезновением. Параллельно составим подробную ориентировку с приметами трупа неопознанной женщины и раздадим всем службам, а также дадим объявление в газету. Естественно, поставим в известность свои «темные силы»* (агентура, негласные помощники милиции), чтобы обращали внимание.
— Хорошо, я так и доложу прокурору, что работа идет, можно сказать, кипит, — кивнул Свиридов. — Преступление серьезное, если не раскроем в ближайшую неделю, то республиканская прокуратура может поставить дело на контроль, а это лишняя головная боль для всех нас. Поэтому прошу всем поднапрячься и найти преступника.
После совещания, оставшись наедине с Кравцовым, следователь с улыбкой заметил:
— Смотри, как разбушевался Батискаф. Вот эту его энергию надо бы направить в правильное русло для раскрытия преступления.
— Батискаф… Александр такой, — рассмеялся старший. — То, что думает, то и говорит. В этом его превосходство перед нами — по-деревенски рубит правду-матку.
— А разве сыщик не должен быть гибким? — все с той же улыбкой спросил следователь. — Ведь иногда вам приходится перевоплощаться.