— Что случилось? — спросил старший. — После меня продолжил?
— Нет, сразу пошел домой, — помотал низко опущенной головой оперативник. — Просто ночью меня душила удаганка.
— Что, что?! — удивленно воскликнул Кравцов. — Расскажи-ка по порядку.
— Сплю и сплю, значит, и вдруг чувствую, что не хватает воздуха. Открываю глаза — на мне сидит Кыйаара и хватает за шею. Я с диким воплем: «Кыйаара, прекрати!» вскакиваю с постели, а жена кричит: «Напился опять! Сколько это может продолжаться?!» Дальше не смог толком заснуть, все внутри у меня дрожит. Витя, налей.
— Так, может быть, это жена тебя и попридушила, — рассмеялся старший, наливая в кружку самогон, — а ты по пьяному делу не разобрался?
— Нет, это была удаганка, — сипло выдохнул сыщик, опрокинув кружку с самогоном. — Жена еще ворчит: «Про какую Кыйаару вспомнил?» Пришлось рассказать, что произошло на охоте, а она не верит: «Какая может быть шаманка?! Признайся, кто такая Кыйаара?!» Городская она баба, женушка моя, упертая, думает, что я в деревне нашел себе любовницу.
Не в силах удержаться на ногах, Кравцов, хохоча, свалился на кресло. Андросов, глядя, как веселится друг, укоризненно покачал головой:
— Тебе-то хорошо, а каково мне? Скоро выгонят из дома и буду бомжевать.
Разговор друзей прервал телефонный звонок. На том конце провода был Свиридов.
— Ну что, братцы-кролики, каковы успехи? — бодро поинтересовался он. — Чем можете обрадовать меня?
Услышав рассказ о ночных видениях оперов, следователь удивленно ахнул:
— Вы не поверите — мне она тоже приснилась.
— И в каком же образе? — с посерьезневшим голосом спросил Кравцов.
— Точь-в-точь, как возле того етеха. Платье развевается на ветру…
Вдруг осененный чем-то, Свиридов воскликнул:
— Послушайте, парни, она хочет нас о чем-то предупредить!
— О надвигающейся опасности? — осторожно осведомился сыщик.
— Возможно, — ответил следователь и предупредил: — Ребятки, в эти дни не пейте, не шастайте по кабакам, следите друг за другом. Береженого Бог бережет.
Положив трубку, Кравцов пригрозил пальцем Андросову:
— Больше ни грамма!
В этот день Кравцов встретился со своим осведомителем из таксистов, но тот ничего вразумительного не смог сказать:
— Это молодежь ходит по ресторанам да по кабакам. А мы, старики, после смены сразу домой и на боковую, я ведь развожу людей еще с семидесятых годов. А то, что убили этих девок наши — вполне возможно. Теперь в таксопарк набирают кого ни попадя, встречаются и такие, способные на все. Помнишь, как наш таксист по весне убил пассажира?
— Помню, как не помнить, — ответил опер. — Мы и раскрывали.
— Вот видишь, наши вполне могут быть замешаны в этом деле.
В последующие дни сыщики перетаскали добрую дюжину таксистов в Управление милиции, проверили другие рестораны и пивбары, винные магазины, но так ничего и не добились. Кравцов завел оперативное дело* (такое дело заводится, если преступление не раскрыто по горячим следам) под условным наименованием «Молох», и оно легло без движения в его сейфе.
А вскоре выпал снег, похоронив тайну убийства неизвестной женщины на неопределенное время. Найдутся ли остальные части тела, раскроется ли преступление — на эти вопросы ответов ни у кого не было.
Часть третья
Отцово письмо. Сдвиг с мертвой точки.
1
Наступили ноябрьские праздники. К этому времени опера уже забыли про расчлененный труп женщины, поскольку убийства сыпались одно за другим и, если нет никакой информации и фронта работы по тем или иным громким делам, то они до поры до времени пополняли ряды «дальней полки» правоохранителей. Теперь надежда была только на агентуру, которая могла донести милиционерам о преступнике, совершившем данное убийство, или же злоумышленника могли поймать случайно в ходе работы по другому делу.
Удаганка нет-нет да и приходила в ночных видениях сыщиков, но они уже смирились с этим, считая подобные мистические явления неизбежным атрибутом повседневной жизни убойника* (оперативный сотрудник, занимающийся раскрытием убийств), которого окружает множество криминальных смертей.
По первому ледоставу на реке в город пришел земляк Андросова — Потапов и сразу же заглянул к оперативникам в надежде получить разрешение на покупку нарезного оружия. Сбросив с грохотом полный рюкзак с чем-то тяжелым на пол, он поздоровался крепким пожатием руки со всеми сыщиками, повествуя о своем пешем путешествии через реку Лена* (речь идет о расстоянии в 12 км.):