— А спроси ее! — пожал плечами рассказчик. — Наверное, хотела предать душегуба людскому суду.
— А мы, этот самый «людской суд», упустили его, а теперь надеемся только на небесную кару, если только Юрий не поймает его на просторах необъятной страны, — с сожалением изрек Кравцов и, зевнув, спросил опера:
— Все, закончил свой рассказ?
— Это только прелюдия, — ответил тот, преисполненный довершить начатое. — Впереди самое интересное.
— Давай, закругляйся, а то дамам уже скучно, — приказал хозяин, но женщины разом накинулись на него:
— Нет, нет, пусть рассказывает дальше, нам очень интересно!
— Ну, тогда по рюмочке, — предложил Кравцов, — и я пойду смотреть «Голубой огонек».
— Витя, ты иди, смотри телевизор, а мы тут дослушаем Сашу, — попросила его жена. — И вправду очень увлекательно.
— Он вам сейчас нарасскажет, — засмеялся хозяин. — Ночью спать не будете от страха.
По телевизору Игорь Николаев пел свою «Фантастику». Дослушав песню, Кравцова обратно потянуло за стол. Когда он появился в зале, эпопея о шаманке из уст Андросова только набирала обороты.
…это был отец убитой девушки, звали его Семен, — разглагольствовал он перед женщинами, которые слушали его с трепетным придыханием. — Мы еще на знаем, что его дочка убита и что обнаруженная нога принадлежит ей, поэтому не придаем разговору с ним большого значения. Отец просит найти в городе загулявшую дочку и вернуть в деревню. Я обещаю исполнить его просьбу, но забываю…
— Вот именно — забыл, — поддел его хозяин. — Если бы вовремя занялся этой Лидой, может быть, сразу и раскрыли убийство.
— Виноват, запамятовал, — склонил голову перед слушательницами опер. — Но мне простительно, я тонул в десятиметровой глубине и получил контузию головного мозга, и не зря меня Сорокин перечислил к залетчикам.
— Ничего, ничего, мы тебя прощаем, — засмеялась Марина. — Рассказывай дальше.
— Едем в наш алас. Когда свернули с дороги и заехали в лес, то сразу же увидели женщину: ночь, моросит дождь, а она в одном платье гуляет среди деревьев…
— Ужас! — вздрогнула Марина. — Это была та шаманка?
— Видимо, что да, — ответил Андросов, с надеждой глянув на старшего, но тот не поддержал его:
— А мне кажется, что не было никакой женщины. Нам просто померещилось.
— Померещиться может одному, а не двоим сразу, — возразил опер. — У меня до сих пор в ушах стоит твой душераздирающий крик: «Вон она, шаманка!»
— Я так не кричал, — помотал головой Кравцов. — Я просто сказал, что видел какую-то женщину.
— Ага, видел же! — сыщик торжествующе поднял палец кверху. — А говоришь, что померещилось!
— Витя, не мешай, пусть Саша дорасскажет, — попросила Марина мужа. — Интересно же.
Андросов, подмигнув другу, мол, жены требуют развития темы, продолжил:
— Когда охотились с фарами, в луче прожектора нам попался огромный заяц размером с русака. Это Кыйаара перевоплотилась в зайца и увела нас в болото. Почему? Во-первых, мы охотились в ее аласе, не попросив у нее благословения. Во-вторых, она делала нам знаки, чтобы мы быстрее вернулись в город и поймали убийцу. Ночью мы слышим плачь женщины. Теперь я понимаю, что это Кыйаара убивалась по поводу смерти своей последовательницы и родственницы в лице Трифоновой Лиды. Это нам не показалось, поскольку ее всхлипывания мы слышали втроем. Могли быть эти звуки воем зверья? Вполне может быть, но в следующую ночь мы увидели ее наяву: она в халадае стоит у остова балагана, где когда-то жил Добун — муж Кыйаары, который и убил ее, отрезав голову…
— Какой кошмар, — промолвила Галина. — У шаманки отрезали голову, и у этой Лиды тоже голова отрезана. Какой-то злой рок.
Кивнув в знак согласия, Андросов продолжил повествование:
— Понимаем, что шаманка не желает, чтобы мы охотились и далее, и решаем раньше срока вернуться домой. По возвращении домой еще не догадываемся, что труп принадлежит Трифоновой. К ноябрьским праздникам я получаю письмо от отца, где описывается вся родословная шаманки Кыйаары, а ночью Виктору снится сон, как будто бы голова говорит, что она дочь Семена. Мы едем к подруге Лиды и выходим на пропавшую без вести Чемезову, полагая, что найденные останки могут принадлежать и ей. И тут мой шеф в лице Виктора решил свозить маму пропавшей без вести Чемезовой в морг. Она не опознает дочку, утверждает, что у нее в переднем верхнем ряду зубов заметная щербинка. Позже судебный медик тоже отвергает версию, что останки принадлежат Чемезовой. Чтобы удостовериться до конца, шеф ведет мужа пропавшей в морг и пальцами раздвигает губы головы, чтобы показать зубы. Тут губы трупа зашевелились, Виктор чувствует пульсацию вены на голове. Это я объясняю тем, что шаманка переселилась в тело своей родственницы и пытается подсказать нам, кто убийца, но мы в очередной раз не вняли ее увещеваниям…