– Прилетел Маригнан, Ваше Величество.
– Пусть подождет.
– Советник велел передать, что дело не терпит отлагательств, Ваше Величество.
– Хорошо, я сейчас буду.
Распорядитель удалился, а Кагер вздохнул и виноватым тоном сказал:
– Прошу меня простить, друзья. Важные государственные дела. Если хотите, вам покажут замок, предоставят гравитолет для ознакомления с Санктором.
Идя по широким коридорам в рабочий кабинет, Виктор поймал себя на том, что все время думает об Алисе. Девушка не шла из головы, и все мысленные образы крутились только вокруг нее. Виктор разглядел и запомнил каждую черточку ее точенного прекрасного лика, длинные, увитые по последней столичной (имперской) моде черные волосы и горящие огоньком зеленые очи. Запомнил изгиб губ, идеально чистую кожу. Оценил и грацию ее движений, и стройный девичий стан, и приятные обертоны голоса. Размышляя об Алисе, Кагер понял, что впервые встретил ту, которая ему нужна. Жаль только, что они не были знакомы прежде. А может как раз это к лучшему?
У правителя Опета появилась надежда.
ГЛАВА 3
март 621 года с.в. планета Ирбидора
Сильный ветер пронизывал насквозь, добираясь до самых костей, заставляя дрожать и плотнее укутываться в легкую ткань мундира в бесполезной попытке согреться. Небесная хлябь размочила грунт, в котором ноги увязали по щиколотку. От пропитавшей воздух влаги одежда отсырела и становилась еще неуютней.
Вдалеке виднелся дым пожарищ, который ветер яростно рвал в клочья. Повсюду двигались массы солдат и техники, слышались команды и ругань.
Мэк и еще около сотни легионеров стояли в более-менее сухом месте у брошенного 19-м флотом изувеченного эсминца, корпус которого спасал от порывов ветра. Вокруг сновали бээнцы.
Около часа назад Мэка забрал бронированный армейский гравитолет и доставил в тыл, где он и собранные другие легионеры получили возможность помыться в полевой бане и переодеться в выданное свежее белье и форму. Моясь в бане, Мэк не мог отделаться от ощущения, что ему никак не удается смыть с себя грязь, хотя зрение говорило, что это не так. Чем вызвано такое обхождение его и других легионеров-счастливчиков со стороны БН он не знал. Он даже не думал над этим. Он уже давно ни о чем не думал.
Сразу после переодевания, их накормили и объявили, что сюда прибудет эфор Ивола для вручения наград отличившимся черным легионерам, то есть им.
Теперь Мэк стоял у брошенного звездолета, курил и размышлял. Всего несколько часов назад закончился жаркий и кровавый бой за промышленный комбинат и построенный вокруг него городок, названия которого он не знал. Это был последний опорный пункт организованной обороны ирианцев. Империя не бомбила промышленные объекты, что означало огромные потери при их взятии. Штурм начали армейские подразделения, но, пройдя не более сотни метров вглубь по периметру, они были остановлены. В бой были введены черные легионеры. Каждый шаг стоил крови, стреляло каждое окно, каждая щель, в каждой развалине таилась смерть. Но легионеры все же продвигались вперед. Раз за разом вводились новые резервы, в одном из которых был и Мэк.
Невероятной ценой легионеры вышли к самим строениям комбината. Мэк со своей позиции видел гигантские цеха, сложные механизмы под открытым небом, административные здания, и везде, где только можно, баррикады, рвы, окопы, дзоты, бойницы.
Первую атаку окруженные ирианцы отбили, как и четыре последующие. Не помогали даже пригнанные имперцами, бьющие в упор бронированные штурмовые орудия на гусеничном ходу. Каждый раз ходя в атаку, Мэк удивлялся, что возвращался из нее. Для шестой уже не было ни сил, ни средств. Тогда на определенных участках в прорыв были брошены бээнцы, которым удалось взломать оборону ирианцев, что дало возможность остановленным легионерам продвигаться вперед. Повстанцы не отступали, защищали каждую позицию до последнего вздоха.
То, что произошло дальше, Мэк предпочел бы забыть. Началась резня, легионеры и бээнцы убивали всякого, кто попадался, не смотря повстанец или нет, способен ли носить оружие.
Мэк был ожесточен и полон ненависти, но нашел в себе силы не поддаться всеобщему безумию. Он не занимался самокопанием в каждую свободную минуту, что ему выпадали в последние недели. Его внутренний мир был прост и понятен ему самому. Прост и понятен с того момента, как он попал на Хатгал, а точнее в карцер. Да, он воевал с ирианцами, да, они убили многих его боевых друзей, но ненавидел он не их, а тех, кто его сюда послал. Именно поэтому, когда он блуждал среди пожаров, трупов и мусора, его стэнкс перестал стрелять.