Приятно, конечно, услышать такое от командира, но Масканина в этот момент занимали мысли о призраке. Слушая сдержанные похвалы, он думал о его добивании. Или, как вариант, о захвате. И осуществился именно этот вариант.
Вычислить примерное местоположение потерявшего ход призрака не составляло особого труда. Удрать он не мог, так как лишился главных двигателей, а на корректирующих далеко не уйдешь. Оставаясь невидимым, имперец дрейфовал.
На поиск призрака командир эскадры выделил два эсминца из состава 60-го дивизиона. "Защитник" и "Трохен" отделились от эскадры, готовые продолжить прерванный бой. Но имперец не открывал огня и никак не обнаруживал себя. До поры не обнаруживал. Поиски продолжались минут десять от силы. Система невидимости рейдера наконец отказала, его "проявление" засекли все корабли эскадры. Призрак был обречен и его экипаж знал это. И потому на предложение о сдаче командир имперского звездолета ответил согласием. Спустя двадцать минут капитан-лейтенант Гарин отрядил шлюп с призовой командой.
Спустя двое суток, эскадра благополучно добралась до Ютивы III, где от нее откололись транспортники, а прибывшие корабли охранения перешли в оперативное подчинение ютивийского соединения. Вечером того же дня "Защитник" получил приказ сесть у штабного бункера. Здесь уже собралось несколько кораблей, из которых вывалили экипажи, за исключением несших вахту. Экипажам было приказано построиться в парадные коробки. Корабли разместились очень компактно, полукругом. По центру, на недавно построенную трибуну, взошел начальник штаба соединения и произнес короткую речь, усиленную в микрофоны с выходом на установленную частоту. Все без исключения матросы, старшины, и офицеры были облачены в скафандры, так как местный воздух вызывал долговременное расстройство многих жизненно важных органов человеческого организма. Произнесенная контр-адмиралом речь не была рассчитана на акустический эффект, а передавалась по одному из каналов связи, так что создавалось впечатление, что слова начальника штаба были обращены к каждому присутствующему.
Закончив речь, контр-адмирал сошел с трибуны, зазвучал усиленный мощными передатчиками гимн королевских ВКС, и наконец наступила церемония награждения.
Прежде чем очередь дошла до "Защитника", ордена и медали получили более сотни офицеров, старшин и матросов.
Услышав свое имя, Масканин, вместе с лейтенантом Шалыгиным и старшиной-оператором "Саргамака", строевым шагом (неуклюжим из-за бронескафандра) подошел к контр-адмиралу и козырнув, из его рук получил золотой королевский крест. Нацепить орден на скафандр, естественно, было невозможно, да и не нужно, поэтому награды просто передавались в руки. Их хозяевам предстояло самим прикреплять награды на свои мундиры.
Масканин считал, что любой из награждаемых сейчас заслуживает своих орденов и медалей больше, чем он, ведь он просто сделал то, что должен был сделать. Он просто отдавал приказы. Но это было лишь его мнение. Каждое уничтожение имперского призрака рассматривалось как большая удача и подпадало в разряд внеочередных сводок, идущих в генеральный штаб, прямо в Черный Бриллиант. Чего уж говорить о захвате?
После Масканина, ордена получили два экипажа истребителей в полном составе, из семи человек каждый. На этом награждение завершилось. Под звуки марша, четкие коробки прошли мимо трибуны торжественным маршем и разошлись по своим кораблям. Каждый корабль спешил обратно, откуда он был недавно оторван. В ближайшие дни должно было начаться новое сражение за Ютиву III.
ГЛАВА 12
На протяжении всей своей истории в качестве столичного мира, планета Нишитура всегда влекла титулованных особ, стремившихся утвердиться в самом сердце метрополии. За прошедшие века в этом далеко не идеальном в климатическом отношении мире возникли сотни великолепных резиденций. Пожалуй, в числе самых величественных из них по праву считался дворец "Фринсагитт", построенный великим герцогом Клавием Хоком – дядей ныне царствующего Улрика IV. Судьба распорядилась так, что император надолго пережил дядю, после смерти которого его супруга – великая герцогиня Амалия переименовала дворец в "Стерсагитт Хок".
В кругу политической элиты империи великая герцогиня была широко известна своим суровым нравом, жестким и непреклонным характером и консервативными взглядами, что в известной степени предопределило ее выдвижение еще при жизни Клавия на пост главы внешнеполитического департамента империи при канцелярии императора. На этом посту Амалия бессменно пробыла двадцать пять стандартных лет. И только тяжелый недуг заставил ее уйти на покой восемь лет назад, после чего она обосновалась в "Стерсагитт Хок".