— Нет, он очень осторожен.
— Но на этот раз все гораздо серьезней. Шамсутдинова я знаю, мужик серьезный. У него наверняка есть тетрадка, в которой все записано. Сколько денег лежало в ячейке, в какой валюте. Жена у него по струнке ходит. Ее, конечно, можно попробовать обвинить в том, что деньги она просто переложила из ячейки в карман, и заявила директору банка о краже. Да только Шамсутдинов в это не поверит. Он мусульманин, Андрюша. Даже если он не ходит в мечеть, не режет баранов в курбан-байрам и сидит в городской администрации вместо юрты, он все равно обрезан и чтит Коран. Значит, он мусульманин, и в его семье домострой. Завтра он поднимет всех на уши. А связи у него большие. Плевал он на наши законы, у него свои. Он по шариату живет.
— Ты считаешь это прокол? — внимательно посмотрел на него Бобров.
— И прокол серьезный. Расслабился он, похоже, Андрюша, наш воришка. Вкус крови почувствовал. Не в ту ячейку лапу запустил.
— Да больше, похоже, некуда. По всем уже прошелся. И куда ему столько денег? Что интересно: ни один из сотрудников банка не делал за последний год крупных покупок. Из тех, кого я подозреваю.
— А из тех, кого ты не подозреваешь?
— Скажи еще, Шелковников ворует, — рассмеялся Бобров. — Он на Мальдивы зимой с любовницей летал.
— Мартин купил машину. Хотя никто не видел, чтобы он на ней ездил. Купил и поставил у дома. Она там месяца три уже стоит. Крутая тачка! Я просто мимо хожу. Спросил: чья машина? Новая, дорогая. Сказали: Мартина.
— Так это же Мартин!
— А Мартин что, не может быть вором?
— Мартин может быть всем. Он оборотень.
Гольдман рассмеялся и стал наливать водку. Бобров достал шахматы.
— Опять Е2–Е4? — насмешливо поднял брови Ося.
— А что тебя конкретно не устраивает?
— Меня устраивает все, — и Ося двинул через клетку черную пешку. — Ты мне скажи, если ворует сотрудник банка, почему его до сих пор не вычислили? Ведь есть записи с видеокамеры.
— А на них нет сотрудников банка.
— То есть? — Гольдман задумчиво посмотрел на доску, где Бобров, сделав три стандартных хода, вдруг начал чудить.
— Только клиенты, Ося. И операционистка, у которой мастер-ключ. У нас нет такой должности, потому что в ячейку ходят редко. И сам депозитарий очень уж маленький. Операционистки берут таких клиентов по очереди. В зависимости от того, кто из них на данный момент свободен. Но они в само хранилище не входят. Ждут у решетки. Кроме операционистки с мастером и клиентов с ключами от ячеек в хранилище никто не заходил. Если верить записям с видеокамер. В том-то и штука.
— Не хочешь ли ты сказать, что он маг и чародей, наш вор?
— Неординарный человек, это уж точно. С нестандартным мышлением.
— Тогда это точно Мартин.
— Я бы очень хотел, чтобы вором оказался Свежевский.
— Почему? — Гольдман взялся за слона.
— Он противный тип.
— Он просто начальник отдела продаж. Продажники все такие. Им надо впаривать народу то, что ему, этому народу абсолютно не нужно. Услуги всякие, новые тарифы, банковские продукты. В Чацке это сделать непросто.
— Свежевский противно смеется.
— А ты себя-то видел со стороны? Как ты раскладываешь волосы?
— Что, мерзко смотрится?
— Довольно-таки странно. Извини, Андрюша, но тебе через два хода мат. Ты сегодня какой-то рассеянный.
Бобров проигрывал еврею Гольдману всегда, но Ося каждый раз извинялся. И находил уважительную причину, по которой Бобров ему проиграл.
— Эх, Андрюша, Андрюша. Ничего ты не знаешь про людей, — неожиданно сказал Гольдман, глядя на Боброва, расставляющего шахматы для новой партии. — Вот я тебе расскажу историю из собственной практики. Лежит у меня в отделении пациент. Вот уже года три как лежит. На галоперидоле я его держу, и вроде с ним все в порядке. А отпустить не могу. Знаешь, как он ко мне попал?
— Ну? — истории про психов Гольдман рассказывал постоянно, Бобров уже успел к ним привыкнуть настолько, будто сам порою лежал в психиатрическом отделении у Гольдмана.
— Года три назад появился в городе грабитель. И стал нападать на людей, отбирая у них мобильные телефоны. Ничего кроме них не брал, вырывал сумку и убегал. Если в сумке был кошелек с деньгами, грабитель его не трогал. Документы тоже. Он выбрасывал сумку в урну, изъяв из нее телефон. Ничего его не интересовало кроме мобильников. Причем, он брал все подряд, не гнушался и у старух воровать, кнопочные, допотопные, с треснутыми корпусами. Поймать его не могли долго, несмотря на кучу примет. Потому что не могли найти телефоны. Казалось, он должен их куда-то сбывать. Прошерстили весь Чацк в поисках канала сбыта. Никто не продавал краденые телефоны. Они просто исчезали. Помог сторож с кладбища.