И в этом мире Саша больше не была бесправной рабыней, а явилась на бал ценителей красоты как блистательная натурщица достойная изобразить Афродиту, ну или хотя бы Диану.
Покружив перед зеркалом, разметая подол, Саша посмотрела за окно и увидела внизу пересекавшего газон Гектора, который возвращался с прогулки с коллегой, их глаза на мгновение встретились и Саша, уловив его мужской интерес, спрятала смущенную улыбку, отвернувшись к своему отражению. Вместо него в дверях уже стояла Ира с потайной молнией в руках. Она быстро прошла к окну и, едва взглянув в него, закрыла.
— Ты не замерзла? Мы почти закончили. Молнию только примерим, чтобы ты могла застегнуть и растегнуть ее сама.
Внимательные руки Иры запорхали по прямой спине платья, устанавливая молнию в районе лопаток. Ни разу не задев Сашу иглой, она помогла ей снять платье и объяснила, как спуститься на кухню, обещав закончить платье без дополнительных примерок.
Александра несколько раз поблагодарила заботливую швею, оделась и, окрыленная хорошим настроением, понеслась домой, чтобы успеть еще раз сходить в лес за дровами, и, быть может, снова увидеть Гектора у поместья.
Когда она вернулась на ферму после работы, там уже царил беспорядок.
В общей спальне все матрасы были подняты, и жильцы под присмотром конвоя из трех мрачных надсмотрщиков перетряхивали свое и чужое белье.
Люди обнажали свои тайники, где хранили фотографии близких и памятные им вещи, вроде часов, которые встали из-за отсутствия батареек. Но наблюдатели из поместья искали не это.
— Эй, это мое! — Саша бросилась к девушке, которая выхватила из под матраса смятый бюстгалтер с номером 1337.
— Нет! Мое! — Уперлась, наглея, та самая девчонка, что ухаживала за матерью и безутешно скорбела по ней все эти дни.
— Что там? — сурово гаркнул один из вампиров, который с такой холодной и бледной кожей совершенно наверняка принадлежал к жителям ночи и питался людьми.
— Она украла мой бюстгалтер, на нем есть номер! — Саша оттянула ворот рубашки и показала нанесенные краской цифры. — Он мой!
— Дрянь! Ты выкинула его и сказала, я могу его забрать! — Без стеснения правдоподобно сочиняла воровка. — Она лжет! Генрих! Он может подтвердить!
— Приведите Генриха, — устало протянул надсмотрщик и обратился к девице, прижимавшей к груди многострадальный ливчик. — А ты, выверни карманы.
Саша побледнела, когда в комнату сквозь любопытную толпу не вошел, а скорее перетек словно жидкость Генрих.
— Ты можешь подтвердить слова одной из них? — лениво произнес вампир, исподлобья глядя на Сашу.
— Генрих, ты же видел, как она выкинула свой бюстгалтер и сказала, что он ей не нужен! — Взмолилась лгунья. — Пусть она тоже выворачивает карманы, еще посмотрим, кого мы пригрели!
— Боюсь, что я не видел такого, — спокойно произнес Генрих, глядя на Сашу, которая, неожидав от него такого благородства, выложила из карманов на тумбочку: свое серебряное колечко, заточенную зубную щетку и неизвестно откуда взявшуюся пуговицу, со звоном упавшую на стол и скатившуюся на пол.
Все взгляды устремились к этому маленькому золотистому кругляшу с отчеканенной птицей, крутившемуся по неровной орбите на щербатых деревяшках барака.
Саша отступила назад к двери, не веря своим глазам, но уперлась спиной в стоявшего позади нее Генриха.
Крепкая жилистая рука слегка сжала ее запястье, и он еле слышно шепнул у самой ее мочки уха:
— Ничего не бойся.
Саша подняла глаза от пуговицы и только успела открыть рот, чтобы сказать, что не понимает, откуда она взялась в кармане ее брюк, как вампир быстро наклонился, поднял находку и, сунув в карман, произнес:
— Номер 1337, выйти вперед.
С двух сторон под руки ее подхватили бледные как сама смерть конвоиры, как раз когда ноги подогнулись, отказываясь подчиняться своей владелице.
— В подвалы ее.
Сквозь толпу ее протащили на выход в полубессознательном состоянии, едва передвигавшую коленями. В горящих от прилива крови ушах звучали обрывки фраз: "украла золотую", "от костюма самого Кардинала". Слова рвали ее нервное сердце пополам. А перед глазами стояла девчонка, прижимающая к себе мятый бюстгалтер. И Генрих, спокойный и серьезный.
Глава 7. Яма
Переживая приступ удушья и болезненные толчки собственного сердца, пока ее пятки и колени беспомощно бились о ступени каменной лестницы и задевали углы бесконечных поворотов, путаясь друг об друга, Саша ловила холодными губами воздух с хрипом захлебываясь собственным языком и слюной. Падение на пол отрезвило ее, когда боль от удара головой об камень затмила зрение и перекрыла подачу кислорода в легкие. Несколько бесконечных мгновений темноты она лежала неподвижно, пока не почувствовала, что кто-то стягивает с нее ботинки за шнурки.
Застонав, она дернула ногой и попыталась отползти. Возможно, это была крыса, потому что шорох раздался где-то вдалеке и начал быстро удаляться от распластанной на полу Саши. Глаза медленно привыкали к полумраку. Она лежала лицом на промерзшем влажном полу, приложившись ушибленным лбом к прохладному камню, покрытому каплями конденсата. Двигаться было невмоготу, и Саша решила лежать, пока не умрет от голода, или не придет в себя, в зависимости от того, что настанет быстрее.
Через какое-то время желудок стал посасывать, напоминая о том, что время ужина как раз наступило, и силы после тяжелого дня на исходе. Саша наконец открыла глаза и увидела широкий темный тоннель, и решетку, закрывающую лестницу наверх. Снизу из темноты потянуло холодным воздухом с каким-то морским, но затхлым запахом. Ощупав влажные леденящие ладонь стены, Саша оттолкнулась и, касаясь рукой бугристого гранитного коридора, пошла в единственном доступном направлении, надеясь встретить там ответ хотя бы на один вопрос из тех, что раздирали ее ушибленную голову.
Потерев кулаком саднящие ребра, несчастная вдруг вспомнила об оставленном пальто и злосчастном белье, которое надо было выхватить из рук злодейки и надавать ей по щекам. Хотя нет, настоящим образцом абсолютного зла безусловно была Ираида. Только она могла подбросить Александре позолоченную пуговицу, а потом заявить о воровстве.
Клеймо воришки снова преследовало Сашу как колдовская туча над головой неудачника. От усталости и обиды опускались руки, но ноги брели вперед, ведомые любопытством и предчувствием чего-то. И вот наконец впереди замаячил тусклый свет.
Тоннель расширился и начал круче спускаться вниз, а под ногами стали появляться отчетливые в свете редких чадящих фонарей ручейки мутной воды. С потолка на лоб упала и скатилась по виску противная холодная капля.
В просторном подземном зале с углублением округлой формы, в котором собиралась пахнущая землей вода грунтовых рек и стоков, Саша различила пару сгорбленных фигур.
Несмело она приблизилась и выставила руки перед собой в защитном жесте. Один из силуэтов принадлежал юноше, а второй, похоже, немолодой женщине, которая подала голос, едва смогла рассмотреть поближе незнакомку.
— Лёнь, гляди. Снова сверху кого-то притащили. Тебя как звать, девочка? Не бойся, подойди ближе, дай на тебя посмотреть. — Женщина похлопала парнишку по плечу, и он подвинулся, уступая Саше место на большом деревянном ящике, на котором они вдвоем сидели у кромки темной лужи, опустив ступни в прохладную воду.
— Ты наверху видела мою маму? — Без предисловий с серьезным видов спросил парень. — У нее волосы длинные как у лошади. Они закопали, но ищут не в том лесу. Не в том лесу ищут. Не в том… — парнишка запутался, видя, что Саша не знает, что ответить, а женщина взяла его за плечо и усадила рядом с собой.