— А мы ее добываем. — Вполголоса буркнул бригадир, размахивая скребком. Шорох сыпучего песка и шуршание инструментов об породу в тишине коридоров теперь навевали в памяти шум морского прибоя.
— Если им выгодно, чтобы здесь добывалась соль, почему они не купят вам нормальные инструменты? — Недоумевала Саша гневно. — Это же было бы выгодно и вам и им. Можно спустить машины, можно поставить комбайны, бур. Рабочих было бы меньше, а соли выходило бы больше!
— Тссс!! — Зашипели на Сашу женщины.
— Говори тише, — спокойно пояснил старик. — Мы, может быть, где-то недалеко от здания, где спят вампиры, а у них чуткий слух. Мы же не хотим, чтобы они обратили на нас свое внимание.
— Простите, — опомнилась Саша, глянув мельком на кенаря, беззаботно чистящего перышки.
— Может, с машинами бы было и выгоднее, но у хозяина слишком много людей. А зачем ему машина, которая заменит тридцать человек, если у него есть тридцать ненужных человек. А так — мы отрабатываем свой хлеб. И чинить нас не нужно. Бесплатно новых присылают.
— Да и не нужно, чтобы они сюда лишний раз совались. — Пробубнил бригадир. — После таких визитов работники пропадают. Работайте, давайте.
Все замолчали, и время в тишине потянулось медленно как мед из бочки, только шорох скребков об каменную соль, да изредка щебетала птичка и капала вода в стакан.
Саша начала зевать, и от дремоты заслезились глаза, но воздух вокруг был такой соленый, а руки грязные, что и потереть лицо нельзя.
Фонарик пару раз моргнул, но поправился, правда, светить стал тускнее.
— Где вы берете батарейки? — шепотом спросила Саша у седовласого мужчины.
— В бочке спускают раз в месяц. А где они берут, нам неизвестно. Покупают, наверное, магазины-то еще существуют?
— Магазины, да. — Ответила Саша. — А вы… давно здесь живете?
— Я уже не считаю, светлячок. Подольше Рената. — Он махнул на бригадира рукой. — Но поменьше Лёньки.
— Вы знали его мать? Что с ней стало?
— Помню. Все путалась и с верхними и с нижними. Вышла и не вернулась.
— Да, поели они ее. — Не удержалась одна из женщин. — Ясно же. Померла.
— Может, и померла. — Отозвался старик.
— А его отец?
— Вера говорила, был у Ленькиной матери один ухажер, да его в шахте завалило, как раз на месте большой комнаты, когда та с животом уже ходила. — Одна из женщин утомилась и сбавила темп.
— Да бог с тобой, у того простатит был запущенный. Да он бы и полкило дерьма над ямой родить не смог бы. — Засмеялась в платок вторая, и обе прыснули от смеха, давясь и боясь рассердить бригадира.
— Слыхал я про тот обвал. Пол смены погибло, — грозно зыркнул на них Ренат. — Потравились все метаном при обрушении. После этого хозяева птиц и стали присылать. Человек по запаху газа не чувствует, пока поздно не становится, а канарейки от него моментально мрут. Так что ты следи
Под насупленным взглядом бригадира все снова взялись за работу, а Саша достала из маленького мешочка горсть круглых зерен и протянула парочку на пальце сквозь прутья. Птица не сразу, но отреагировала на еду, слегка прищемив кожу на подушечке пальца клювом.
— Надо бы придумать, как тебя кормить, — вслух подумала Александра, любуясь оперением. Держать фонарь в левой руке и кормить с пальца на правой было неудобно. — Может, мне стоит дать тебе имя? Как насчет… Питер?
— Питеров мне в бригаде не надо. — Проворчал Ренат, пряча ухмылку.
— Тогда… может, Джерри? — Глядя на наполнявших телегу мужчин, спросила Саша.
— Джерри у нас уже был. Похоронили крысенка в пропасти.
— М… тогда Санни. Солнышко. Он же желтый местами.
— Солнышко твое обосралось, похоже, — подытожил водитель телеги. — Клетку можно песком почистить. Давай фонарь, только далеко не отходи, и смотри, чтоб на руки не попало, аллергию вызывает и орнитоз.
Улыбка немного сошла с Сашиного лица при виде дощечки с желто-зеленым плевком, но мысль о новоприобретенном пернатом друге все равно грела где-то внутри. И от этого она и не заметила, как перестала капать вода в стакане, а вместе с ней кончилась и смена.
Собрав глиняную посуду и дав каждому сделать глоток из второго стакана, чтобы утолить жажду, Ренат отправил Сашу с фонариком вперед, следом пошел водитель с груженой тачкой, а позади все остальные, шаркая ногами по песчаному полу. Обратный путь показался Саше короче прежнего, а в большой комнате их уже ждал Ворчун с электрическим фонарем. Рядом другая группа ссыпала добытую ими соль в холщовые мешки.
— Чего так долго? Почти последние идете. Оставляйте телегу, проверю состав. Свободны. Ренат, задержись. Светлячок, клетку и фонарь у выхода отдай Богдану.
Саша кивнула и уже за спиной услышала как Ренат на вопрос начальника охарактеризовал ее: “болтушка, но потянет, без нытья”.
Прижав клетку, она поплелась за остальными в просторный коридор. Саша и не замечала как тяжело долго сутулиться и горбить позвоночник. Болела шея. А от ощущения сдавливающих ее стен внутри словно дрожал и грозился взорваться воздушный шарик, наполненный панической атакой.
В общей комнате ей казалось даже легче дышать, а завидев большой зал с выступом и дверью под потолком, Александра поняла, что и дорогу более-менее запомнила. Внутренний панический шарик постепенно испарился. Она выключила фонарик и среди толпящейся у входа второй смены отыскала глазами того самого Богдана.
Клетка с новым другом, корм для Санни и фонарик отправились назад в тоннели, а Саша побрела к пропасти, чтобы сходить в туалет, надеясь быстро найти Веру и Леонида.
Они, как и вчера, сидели у рыбачьего озера, опустив ноги в воду. Рядом лежали кусок тряпицы и мыло.
— Так есть хочется. — Потянулась Саша, кое-как расчесав руками вымытые волосы. — А еще чистую рубаху, трусы и брюки.
— А я бы не отказалась от кофе. — Протянула Вера. — Тысячу лет его не пила.
— А я хочу самолет из металла, в который могут зайти двести человек. Мы все могли бы жить в нем. — Лёня рубашкой поймал в озере маленькую рыбку и внимательно рассматривал ее внутренности на просвет перед факелом. Кровеносные сосуды под прозрачной кожей ветвились и опоясывали дутый желудочек, полный чего-то склизкого и зеленого. Казалось игра вен под кожей завораживала и успокаивала его, и он виделся Саше простым подростком, а вовсе не пожизненным пленником подземелий.
На ужин они брели умиротворенно, ожидая своей очереди словно привидения, окружив смотровое окно, через которое под землю проникал вечерний свет.
Саша присела с краю, прижав спину к стене, когда к ней неожиданно подошел незнакомый мужчина.
— Новая Саша, это ты? — спросил он.
— Эм… наверное, да. — Неуверенно ответила она.
— У меня передачка для тебя сверху. — Он присел рядом на корточки и из-за пазухи вытащил и протянул Саше небольшой бумажный сверток, перевязанный бечевкой, мятый, немного порванный и плоский из-за того, что его долго носили за поясом под одеждой. — Будешь мне должна. Ещё увидимся.
Он фамильярно потряс ее за плечо, больно воткнув пальцы в кожу через рубаху, ухмыльнувшись поднялся, и исчез в первых рядах, ожидающих кормежки. Сквозь надорванный пакет выглядывали складки молочно-розового шелка.
Глава 10. Тайная жизнь обитателей подземелья
За ужином Саша наполнила карманы картофелем, хлебом, зеленью и даже выудила со дна бочки кусочек жирной свинины с сальным краем, который не заметили остальные. Его она и жевала до самой ночи, молчаливо гоняя в голове новые обстоятельства своей жизни.
Шелковое платье, завернутое в бумагу, она заправила за пояс и никому не показала. Делиться едой тоже не было никакого желания. Хотя, мысленно попинав себя за ежовое состояние, она все-таки подложила Лëне на тряпицу скатанного из комочка хлеба колобка с глазами из укропа. Мелочь, а им обоим приятно.
Вера, сославшись на боли в пояснице, легла пораньше, а с ней и Лëня, который вечерами без конца наглаживал меховушку на пальто, которым они укрывались.