Полки с канистрами глицерина, мешок лимонной кислоты, пара упаковок соды и большой мешок соли — вот и все богатство, но в антресоли под крышей он обнаружил несколько одеял, три комплекта теплой одежды в мешке и веревку, скрученную из волос и десятков капроновых колготок.
Могло бы пригодиться, но чужой тайник он трогать не стал. Лишь на время одолжил одеяло.
Выбравшись той же дорогой, он обошел барак сзади. У входа возле колодца бегали люди, таскали воду и невозможно выла какая-то женщина. Анхель держался уверенно, и если бы кто-то и заметил его, то решил бы, что один из хозяев ходил по поручению Кардинала и неспеша возвращается домой, наслаждаясь прогулкой.
Ночь становилась ясной и глубокие тучи стягивало на восток, обнажая усыпанный звездами небосвод.
Засмотревшись на неровный диск луны, он подумал, что не спросил ее имени. Впрочем, у них еще вся ночь впереди.
В зарослях дикой травы немного в стороне от основного дома высился темный силуэт полуразрушенной часовни. Место это хранило свою тайну. Свежая реставрация была будто специально и с наслаждением уничтожена. На полу хрустели осколки витражей с изображением фигуры мальчика в красном плаще, к которому тянутся не то толпы страждущих спасения, не то голодная армия мертвых из голливудского фильма.
Кто и зачем разрушил здесь символы обожания Кардинала тоже было не ясно.
— Уже боялся, что ты не придешь. — Прозвучало над головой. Невидимый собеседник не торопился спускаться на освещенную голубой луной площадку.
— Это ты? Тот урод с поезда. Надо было тебя прикончить! — Анхель отбросил одеяло и, сняв часы с запястья, спустил их на кулак. Если бить в переносицу, то осколки циферблата на время ослепят врага.
— Не торопись, — на свет выглянула коротко-стриженная кудреватая голова. Взгляд убийцы был уставшим. — Я на службе африканского владыки. Мое убийство в чужой резервации вызовет миллион вопросов к этому Кардиналу. Не то чтобы я боялся сдохнуть, но торопиться не следует. Сначала выслушай меня, Анхель, речь пойдет о твоей семье.
— Что ты знаешь о моей семье? Ничего. — Выплюнул Анхель, собираясь уходить.
— Самина выходит замуж. — Раздалось за его спиной. И нога, уже занесенная за порог, замерла в воздухе.
— Приглашение могла и по почте отправить, — насмехаясь ответил Анхель, делая вид, что ему все равно.
— Хуссейн и девочки не знают, где ты. Но я позвонил им и сказал, что у тебя все хорошо. У тебя ведь все хорошо, Анхель? — Черные глаза как маслины блестели в темноте на освещенном луной смуглом лице хладнокровного вампира. Этот взгляд сверлом пробивал грудь, делая любого прозрачным.
— Какое твое дело. Я тебя знать не знаю. — Рассердился юноша. Стыд накатывал, заставляя его обратить свой гнев на того, кто стал свидетелем его позора. — Может, ты убил их, а сейчас придумываешь эти сказки.
— Хуссейн мой племянник. Внучатый. — Ответил вампир. — Он попросил меня найти тебя. Признаться, я не думал, что это приведет нас сюда. Пожалуй, для тебя это самое опасное место в мире. Тебе нужно вернуться домой.
— А тебе нужно прекратить говорить так, будто знаешь, что мне нужно. — Огрызнулся парень. — Я уйду, когда сам захочу.
— Как насчет того, чтобы посетить двор африканского владыки со мной? Он многое мог бы открыть тебе в твоей собственной истории, разве не это ты искал в Бундестаге? Ты даже можешь взять девушку с собой. Она понравилась тебе? Одеяло ведь для нее?
— Я не поеду за сотни ки…
— Нас будет ждать самолет. Сегодня. Встретимся через три часа у ворот, я помогу перебраться на другую сторону. И Анхель, не говори товарищам. Они тебе не друзья.
Анхель подобрал одеяло и в замешательстве посмотрел на этого странного мужчину. Восточная внешность выдавала в нем выходца из Средней Азии, лишь на секунду у него появился турецкий акцент.
— Я убил одного из вас в Стамбуле. Разве не за этим ты здесь? — Тяжело произнес он вампиру. — Хотите предать меня суду?
— Уверен, что тот напал на тебя первым. Если хочешь больше узнать о правилах жизни нашего мира, нет лучшего места, где можно это сделать, чем владения покровителя бандитов — тимарха Хетта. Теперь иди, а меня ждут два миллиона турецких лир или еще один труп. Через три часа у ворот.
Зловещая улыбка тронула уголки его губ, и он поспешил запрыгнуть на второй этаж часовни, минуя разбитую лестницу, и через пустое окно без рамы, выбрался на крышу.
Анхель хотел было прокричать, что срать хотел на его подозрительные предложения, но молча вынырнул в дверной проем и, петляя в зарослях высокой травы, ушел.
Мысль покинуть дом Кардинала, ставший негостеприимным после сегодняшнего инцидента, приятно грела запасным вариантом. Анхель вернулся в комнату, где ровным прямоугольником вскинул одеяло над кроватью и лег поверх, сложив руки в замок в ожидании.
Взвешивая варианты уйти или остаться, он не заметил как прошел час. И на исходе второго забеспокоился. Ревнивый змей заставил его подскочить и пойти искать комнату Гектора, но делать этого не пришлось. На этаже он столкнулся с Уильямом, который сообщил ему, что в поместье произошло убийство, и всех гостей просят собраться в зале. В резиденцию Кардинала для поиска убийцы прибыл владыка Азиатского дома Прадип и его следователи.
Глава 14. Не выход
Когда Анхель покинул особняк, чтобы наведаться в тайник над прачечной, Саша на том же этаже вошла в кухню, в надежде найти там Милу.
Ей казалось, что вот Мила точно поймет ее состояние без слов. Даст горячей воды отмыть ноги и нальет успокаивающего чаю с ромашкой.
Ужин в подвалах уже давно прошел, и она надеялась, что Лëня его не пропустил. Еë одежда и шерстяной жилет лежали в подсобке там же, где она их оставила.
Огонь в печи давно потух, столы были пусты как и кухня. Мила уже отправилась спать, и Саша не застав никого, опустилась на стул, и, закрыв лицо руками, беззвучно заплакала.
Время шло, и сколько она так просидела, она не знала, но ужасно хотелось в туалет, а лучше в ванную и полежать в горячей воде часа три. Решив, что она достаточно настрадалась и заслужила человеческое отношение, она сгребла в охапку свою одежду, салфетку с бутербродами и направилась искать уборную.
Это оказалась неприметная дверь с самой облезлой ручкой и вытертым ковром напротив нее. Похоже, здесь ковер от крови отмывали чаще всего, потому что он сменил цвет на буро-зеленый с подпалинами от пятновыводителя.
Собрав в это движение всю свою смелость, Саша дотронулась до ручки и с облегчением выдохнула. Туалет и душевая. Повернув кран, она подставила руки под напор теплой воды. На вкус та была чуть соленая, как один из питьевых ключей в подвалах.
Саша набрала в ладонь жидкого мыла из диспенсера над раковиной и встала под воду прямо в платье. Оно все пропиталось еë холодным потом и измялось, а на внутренней стороне покрылось бурыми пятнами.
С чистой головой и телом, выстирав платье, она напялила свою подземную одежду и туго подпоясалась ремешком. Из зеркала над раковиной на нее уставилась опухшая от слез Саша с красным сопливым носом и синяком на шее.
Недолго она смотрела на себя как на незнакомку, пока глаза вдруг сами не нашли в отражении то, чего она никак не ожидала — окно за ее спиной было не заперто.
Вероятно, она могла бы и сама открыть любое из окон на первом этаже, но это до сего момента даже не приходило ей в голову. Оконная рама была задвинута неплотно, скорее всего, для проветривания помещения. Для Александры — это было приглашением совершить ошибку. Она подошла к окну и, тихонько отворив его шире, глянула вниз. Метра полтора, немного страшно, а внизу трава и твердь земли.
Саша вдруг подумала о том, что ночью никому и в голову не придет бежать из резервации. Ночь — это время молниеносно быстрых и кровожадных вампиров. И именно поэтому, у нее все получится.