Вскрыв замок струной от недавно разобранной пустой гардины, он ворвался в комнату швеи, забрался в коробку со шнурами и лентами и вытащил широкий отрез золотого шитья. Щедро размотав рулон бордового бархата, щелкнул ножницами и, даже не потрудившись скрыть следы своего вероломства, парень просто отправился в спальню, где разбуженная непривычно яркими солнечными лучами, Саша ползала по полу в поисках своих вещей.
Отворенная дверь, заставила ее обернуться как раз в тот момент, когда на плечи ей приземлился ворох тяжелого красного полотна. Пока Саша ошалело рассматривала явление урагана Анхеля, тот уже успел раскрутить кран, набирая ванну, и скинул покров и одежду с плеч на пол. Сверкая белой кожей на подтянутых ягодицах без всякого стыда, он залез в воду, которая едва прикрывала щиколотки. Его била дрожь, а мышцы налились как накачанные и болели словно от судорог.
— Саша. — Глядя сквозь струю воды, проговорил он, пытаясь побороть прилив сил, вызванный высококонцентрированным питанием.
— Я отвернулась. Что это? — Поспешно зарывая лицо в ткань, ответила она. — Где моя одежда?
— Ты знала, что в Древней Греции, все женщины носили хитоны? Это были длинные полоски ткани до четырех метров. И их просто укладывали складками, даже не сшивали. — Анхель растрепал волосы и попытался умыть лицо, но кровь продолжала бить в висок как молотком. — Колонны, которые украшают главный вход в этот дом, на самом деле имитируют складки женского хитона, поэтому вас наряжают в длинные платья…
— Это чудесная историческая справка, но…
— А еще ты знала, что если одна из вас забеременеет от инфирмата в стенах этого дома, то Кардинал выполнит любое ее желание? — Анхель повернулся и, повиснув на бортике, уставился на Сашу, которая и не думала отворачиваться. — Что бы ты попросила?
— Что с тобой? Ты на себя не похож… — Девушка съежилась за грудой бархата, ощущая себя неуютно как будто под пристальным взглядом хищного животного.
— Ты понимаешь, насколько он боготворит вас? — Глаза Анхеля остекленели и смотрели куда-то сквозь Сашу. — Люди отказались от вас, заклеймили отбросами, но не он. Он продлевает вам жизнь, каждую ночь добавляя частицу своей крови в водопровод из которого вы готовите пищу и берете воду для мытья. Вы купаетесь в его дарах и смываете их в унитаз! Аэх…Я мог лишь мечтать о том, чтобы встретить того, кто добровольно захочет жертвовать собой, чтобы я жил. А он превратил себя в затворника, чтобы поддерживать своим сердцем сотни коротких поломанных людских существ. Понимаешь? Чтобы вы могли создавать жизнь! Это…новый Иерусалим, твою мать.
Анхель сполз в ванную и уставился в потолок, на котором роились миллиарды черно-белых мушек. Вода была теплая и, поднимаясь по миллиметру вверх по его коже, подбираясь к чреслам, вызвала стаю мурашек, заставивших все его тело вздрогнуть как от удара током.
— Это ложь. — Тихо проговорила Саша. — Он никогда не исполнил бы… он не вернул бы нашу свободу.
— Свобода?! Думаешь, эти девушки там желают свободы? — Усмехнувшись сказал Анхель, ощущая возбуждающий подъем. — Чтобы вернуться и умереть в мучениях от своей болезни? Они все просят обращения. Готовы на всë. Видела бы ты…
— Мне это не нужно. — Не колеблясь, ответила Саша.
— Черт, любая из них уже бы запрыгнула на меня и умоляла подарить ей шанс. Но не ты, блять. Ты хочешь назад. — Сокрушенно выпалил Анхель, поджав губы. Ревность шептала его воображению картины ее счастливой прошлой жизни в объятиях жениха или парня.
Он горько ухмыльнулся и выдохнул. Анхель хотел ее сейчас до боли в мышцах. Назло тому, другому.
— Ладно, знаешь, у меня есть вариант, который устроил бы нас обоих. — После продолжительного молчания наконец сказал Анхель.
Он выключил воду. Поднялся из ванны, не обращая внимания на стекающие вниз по телу и вставшему члену капли воды, и произнес:
— Я дам тебе твою гребанную свободу. Ты пойдешь со мной сегодня к стене, и я проведу тебя на ту сторону. Согласна?
Саша бегала глазами по его телу вверх от разгневанно сдвинутых бровей и вниз до покачивающегося ствола между ног, взвешивая свои сомнения и шансы на выживание.
— Если согласна, будь хорошей девочкой. — Кивком головы он указал место подле его ног.
— Это обман? — Прошептала она, не сдержавшись, выдав на лице все свое смятение и страх.
— Нет. Сегодня вечером. Ты выйдешь за ворота. Даю слово. — Ответил он жестко и уверенно.
Больших трудов стоило Саше разжать пальцы, сжимавшие бархатный кусок как преграду между ней и Анхелем.
Все-таки предчувствие твердило ей, что с ним было что-то не так. Холодные глаза смотрели на нее и в то же время сквозь кожу. Он дышал так, словно только что пробежал марафон, и не мог насытиться воздухом, жадно забирая его в легкие.
— Что ты принял? — Александра, уже собиралась подняться на ноги, когда он остановил ее жестом.
— Нет. На коленях, малышка. Доставь мне удовольствие. — Властно потребовал он, отступая назад и усаживаясь в кресло у стены.
Положив руки на подлокотники, он откинулся назад на спинку. Широко раздвинутые ноги покрытые светлыми волосами, открывали перед ней все анатомические подробности мужского естества.
Закрыв глаза на мгновение, собираясь с духом, Саша опустилась на пол и по прохладной керамической плитке двинулась к креслу. Анхель, приоткрыв рот, следил за покачиванием груди в вырезе хлопковой майки. Каждое движение рук и коленей давалось Саше с борьбой, рождая новые сомнения в том, что она делает. Но она как завороженная переступала вперед, не сводя глаз с покрытого жесткими волосами паха, из которого заряженным пистолетом целилось в нее то, чего она боялась и хотела одновременно.
Когда она приблизилась и встала перед ним на коленях, скользнув руками по напряженной мужской ноге, он не двинулся с места.
Казалось, его тело парализовало от неизвестного яда, и лишь глаза по-прежнему сверлили ее тело.
— Что мне делать? — Расстерявшись, спросила Саша, грудью ложась ему на ногу. Она машинально сжала пальцами его мышцы над коленом, и он издал еле слышимый низкий стон на выдохе. Это обезоруживающее касание было наслаждением, чистым "кайфом".
— Что хочешь. Продолжай. — Прохрипел он, закрывая глаза. Он больше не мог держать их открытыми, не опасаясь того, что вцепится ей в горло и разорвет надвое.
— Так? — Саша коготками процарапала по внутренней части бедра от коленей вглубь к средоточию его ног, почти касаясь звенящей мошонки. Рот его наполнился слюной от удовольствия.
— Почему ты остановилась? — Нахмурившись, спросил он, в нетерпении. Ее сердечко беспокойно стучало меж его коленей, накаляя и без того натянутые нервы. Рука сама потянулась к ней и легла на голову, запутывая пальцы в густых прядях за ухом.
— Нет! … — Взвизгнула она, и стала вырываться и колотить руками перед собой, когда сжатый на затылке кулак попытался придавить ее голову ниже. — Не надо, Игорь!
— Какой еще Игорь? — Ледяным тоном поинтересовался Анхель, выпуская ее из рук. Саша отползла к кровати и, закрыв рот ладонями, сбивчиво дышала. А он сел в кресле как облитый из помойного ведра.
— Нет-нет! Я не говорила ничего. — Навзрыд по слогам проговорила она. — Пожалуйста, забудь, что я сказала.
— Это тот хлыщ, что все время хвостом ходит за снобом Брандтом? — Тихо спросил Анхель, покачиваясь встав с кресла. Он поднял с пола свою одежду и, наскоро одевшись, подошел к кровати, глядя на дверь.
— Не уходи, — попросила она сквозь слезы. — Они узнают. Ты уйдешь, а вернешься, я уже мертва. Не уходи, прошу!
— Тише. — Прервал он начинающуюся истерику и ласково потрепал сжавшуюся Сашу за растрепанные им волосы. — Они, значит, двое или… Так, двое. Имя второго?
— Не знаю. Не знаю, правда. — Саша замотала головой и схватилась за руку Анхеля, в ужасе, что он оставит ее.
— Идем со мной. Только снимем эту уставшую тряпку.