— Гектор искал тебя утром. — Тихо сказала она, с вызовом глядя на него.
— Я был во флигеле, — соврал Анхель.
— Хорошо. — Сделала вид, что поверила, Саша.
— Хочешь кофе?
— Нет. — Она отвернулась к окну. Но Анхель не отступил.
— Идëм, пока не стемнело. — Он схватил ее за руку и, стянув с подоконника, повел прочь из особняка. Сначала Саша следовала за ним неохотно, а затем стала просто наслаждаться прогулкой по тёмной траве с трескотней вечерних тварей, по тропинке в одурманивающем хвоей лесу, через каменную реку к дому Татарина.
У самого входа Анхель тихонько постучал, и, не дожидаясь ответа, отворил дверь. В полутемном помещении на плите закипал чайник, а на столе стояли кружки. В воздухе витал запах кофе и теплой собачьей шерсти.
— Я подумал, ты могла начать бояться собак. Хотел узнать, можно ли поиграть… — Начал Анхель неуверенно и замолк.
За его спиной разложив на полу белесое пузо лежала ощенившаяся сука. Пять щенят, похожие на крысенышей, присосались к ней, толкая лапами друг друга.
Саша склонилась над подстилкой, и наградой Анхелю была робкая неподдельная улыбка пробивающаяся через ее беспросветно отчаянное настроение.
В углу завозился притихший Татарин.
— Она вам даст одного, — старик наклонился и, отперев решетку вольера, вытащил самого крупного малыша. Собачья мать лишь взглянула на него, но была слишком измотана, чтобы возражать.
— Он такой слепыш, — проворковала тихонько Саша, прижимая к груди маленькое сонное существо. — Как же тебя назовут?
— Игорем назвал. Я ему слово дал за трость, что первый щенок будет Игорь. А других можете сами назвать. Записать только нужно, память уже не та.
Татарин присел за стол и отпил из кружки, попутно доставая из ящика засаленный блокнотик.
Саша с теплом посмотрела на щенка. На фоне этой картины Анхель даже перестал омрачаться от слов старика. Похоже, у нее были в запасе еще хорошие ассоциации с этим именем, у него не было. А может быть, она просто легко забывает зло. Прощает тех, кто был с ней жесток. И тогда у него с ней ещë есть шанс. А это все, что ему было нужно, потому что невыносимо быть разочарованием в желанных глазах.
Они еще посидели, пока Саша баюкала крошек на руках, и, не выпив ни глотка, попрощались и ушли.
Ночь только вступила в свои права. И в воздухе витало сдавливающее ощущение тревоги как перед ураганом.
Возвращаясь в густой лесной тени, Анхель хотел взять ее за руку, хотел начать разговор, хотел открыть ей все о себе и будь, что будет. Но она заговорила первой.
— А я могу быть уже беременна от тебя? Ты бы это почувствовал? — Саша не смотрела ему в глаза, но было видно, что она думала об этом весь день.
— Нет. Я не хожу на терапию для фертильности. Не хочу, чтоб меня обвешивали проводами и били током. А без этого инфирматы не способны к зачатию. Стреляем холостыми.
— Хорошо. — Ответила Саша и молча продолжила путь. Из-за подлеска уже виднелись огни особняка.
— А… ты сильно хотела бы детей? — Не зная, что еще спросить, поинтересовался Анхель.
— Врачи говорят, я могу умереть при родах, если сердце не выдержит. Не знаю, хочу ли я бросать кого-то в этой жизни в одиночестве. Родился и уже один, без матери — это жестоко. — Она с таким проницательным лицом посмотрела на него, что он понял: за этими ее словами скрывается опыт и личная трагедия.
— Я рос без матери. — Ответил Анхель с горькой ухмылкой. — Она погибла, когда мне было чуть больше года. И меня воспитал чужой человек, назвавшийся моим отцом.
— А моя погибла, когда мне и четырех не было. А потом вернулась другой и загрызла папу. Он успел спрятать меня в железном ящике, запиравшемся на замок. На следующий день меня вытащили соседи.
— Эм… она стала вампиром? — немного шокированный историей спросил Анхель.
— Нет, она стала мусором. Ее застрелили и сожгли. Так поступали со всеми, кто заразился Ви во время войны. Много людей тогда пропало безвести. Родственников особо не искали, я так и осталась жить с соседкой и ее дочерью.
— Наверное, после всего этого ты не очень любишь вампиров… — Смутился парень.
— Я не люблю тех, кто живет за счет чужой крови. Это паразитизм. — Она уколола его холодным взглядом, от которого ему стало не по себе продолжать эту тему.
Всю дорогу назад Саша размышляла о том, какого это, быть матерью и быть ответственной за целую жизнь. Словно держать в своих неуклюжих руках хрустальную вселенную. Нет, она не создана для такого. А Анхель… правильно сделал, что не прошел процедуры. С его аппетитами он пока и не готов стать отцом, если в их культуре, вообще, есть институт семьи.
Неожиданно их руки стукнулись костяшками пальцев, и Анхель крепко поймал ее теплую ладонь в свою прохладную. По Сашиной кисти вверх до локтя пробежали стыдливые покалывающие мурашки, и она поймала себя на волнующей мысли, что и сама не против вернуться с ним в спальню. Чтобы он раздел ее, всю покрыл поцелуями и напрочь забыл о другой.
До особняка оставалось каких-то двадцать метров, когда стало понятно, что возле дома что-то не так. На крыльцо высыпала большая группа инфирматов, направляясь к ним. В руках у них были лампы, освещавшие дорогу, и один волочил по траве тяжелую автомобильную цепь.
— Какого черта…
Анхель задвинул Сашу за спину, и заслонил собой. Семеро мужиков решительно шагали им навстречу.
Когда разгневанные дневные братья подошли ближе, один из них прокричал:
— Ты пойдешь с нами, Анхель!
— А что случилось? — Недоумевая, спросил парень, но в ответ его обступила толпа, и грубый толчок в спину указал ему направление.
— Это ты нам скажи, говорят, собаки нашли засохшую кровь Игоря в конюшне! Гектор считает, что ты его убил. Только ты в тот вечер был там!
— Да, а где ты был, когда пропал Итан?! Это ты! — Разъяренные мужчины похватали Анхеля за руки, на шею ему накинули цепь и как животное поволокли в дом на привязи.
— Саша! — Прокричал парень, вырываясь, но безуспешно. Напуганную девчонку уже оттеснили от него плечистые фигуры.
— …девку на допрос к Гектору. — Успел услышать он, когда двери за ними закрылись, и его потащили по мраморному полу в зал. Туда, где не так давно под светом и камерами, он сам казнил подозреваемого.
Глава 25. Прожорливый гость
Сашу отвели в комнату на первом этаже и оставили в одиночестве и темноте, чтобы, нагнетая тревогу, она сошла с ума от страха к приходу дознавателя. Скрестив ноги, девушка думала не о том, что Анхель действительно избил или даже убил Игоря, а о том, что все это он сделал из-за нее. И Игорь, возможно, сейчас где-то зализывает раны после драки, а Анхель может серьезно пострадать.
Она прокручивала в голове события прошлого дня и поняла, что не видела его целый день, прежде чем он явился к ней как принц на коне.
Когда дверь внезапно открылась, и ее ослепило светом включенной лампы из коридора, в комнату размашистым шагом вошел Гектор.
— Ты почему свет не включаешь? — Он строго посмотрел на нее, затем почти сразу смягчился. — Не бойся, тебе ничего не сделают, просто хочу с тобой поговорить.
На стол верзила положил красивый серебряный перстень с двумя точками на печатке, и острой иглой, прячущейся в ладонь.
Саше стало не по себе от вида оружия, но Брандт поспешил ее успокоить.
— Это кольцо принадлежности. Людям его дарят вампиры, чтобы сообщить другим вампирам, что человек находится под защитой. По закону ночи убить, выпить или покалечить такого человека нельзя, иначе будешь отвечать перед судом и хозяином кольца.
— Зачем вы мне все это рассказываете?
— Затем, что это кольцо самого могущественного из ныне живущих вампиров на земле. И самого древнего. Символ защиты от Кардинала. — Гектор присел напротив Саши и откровенно посмотрел на нее, не скрывая усталости. — Имея его на своей руке, человек вроде тебя может беспрепятственно выехать из резервации через ворота и по главной дороге проехать все войско ночи, куда пожелает. И никто не тронет тебя и пальцем, таков нерушимый закон. Мы не воюем с чужим бифштексом.