Когда Анхель подоспел, Уил уже держался за покусанную руку, а чересчур быстрая дама, утирала кровь с разбитого лица. Ее подружки, не раздумывая, кинулись на Уила, и вцепились в конечности, раздирая на парне рубашку.
— Черт! Анхель! Сделай что-нибудь! — Заорал он.
— Это большая ошибка, леди. — Ответил Анхель. — Принюхайтесь. Разве вы не знали, что кровь инфирматов для вас ядовита. Она ведь пахнет по другому. М-м? Инфирма… делает вас внезапно смертными.
Вытащив железные спицы из-за пояса, Анхель двинулся на оторопевших женщин. Уильям вырвался и встал рядом с ним, пытаясь остановить.
— Постой, нам не нужно их убивать. — Вдруг заговорил Уил. — Они подтвердят, что мы спасли людей, да?
Анхель метнул спицу и пробив глазницу одной, свернул шею другой, намереваясь гнаться за третьей.
— Ошибаешься, — сказал он, добив последнюю Иву, вытирая спицы об синюю униформу, — никто не должен знать, что мы здесь были. Баба-Яга уже не жилец. И эти трое тоже.
— Ты ведь не собирался мне помогать, да? — Разочарованным стеклянным взором впился в него Уил.
— Кстати, сколько тебе заплатил тот парень в поезде, чтобы ты привел меня в последний вагон? — Сурово спросил Анхель, убирая спицы. Багровый плащ зловеще качнулся, скрывая его руки от посторонних глаз.
— Не понимаю, о чем ты. — Попятился Уильям.
— Сначала я решил, что это Оскар. Ведь он был единственным, с кем Мэхмет Сарыджан видел меня, и мог предположить, что мы друзья. Но потом, я узнал, что долги, от которых ты так старался избавить свою мать, были твоими собственными. Так сколько стоила моя жизнь, Уильям?
— Он… он сказал, что хочет просто… просто побеседовать с тобой… что ты понравился ему… Я не знал, что он Молох! — Уильям споткнулся и полетел ничком на землю. Удар головой об камень был таким сильным, что юноша потерял сознание, и камни под ним пропитались кровью. Анхель взглянул на тело своего бывшего друга, и за ноги отволок ко входному отверстию.
— Я ненавижу предателей. Сбросим трупы вниз. — Жестко приказал он бледным от страха людям. — Похороним их в Яме, чтобы не оставлять улик. У нас мало времени, спускайтесь.
Глава 29. Таинственное исчезновение Милы и человек-пес
Уже прошло без малого двадцать лет, а Гектор все еще помнил себя вампиром. Он прожил им почти три века, и оставался приверженцем старых традиций и непримиримым ко всему новому ксенофобом. Его день всегда начинался с бритья опасной бритвой, стакана воды и безупречного костюма.
По мере накопления богатства следить за своей одеждой джентльмену его статуса не позволял ночной образ жизни: прачечные не работали после захода солнца. И он стал нанимать прачек. А затем конюхов. Дворецких.
Когда иметь дворецкого в фешенебельном пентхаусе многоквартирного дома стало нецелесообразно, он оставил только двух слуг. Всегда это были мужчина и женщина.
Горничная убирала и мыла, иногда готовила выбранные им заранее блюда для гостей, если хозяин хотел отведать, к примеру, крови с ананасовым привкусом. А слуга был его дневным поверенным и водителем.
Эпидемия застала его в путешествии по России, где он из-за затворнического образа жизни давно не был. Бизнес шел хорошо, и Гектор только обзавелся новым представителем, на которого переводил все активы. Парень ему сразу понравился. Высокие мужчины, которые могли смотреть ему прямо в глаза, всегда выглядели на порядок презентабельнее низких — это был его маленький пунктик. Тогда как женщин он предпочитал миниатюрных.
Каким же неудачным был для него тот злополучный день. Кроме того, что он заразился инфирмой и неожиданно для своих слуг встал среди бела дня, он еще и застал их в постели. Так еще и поездку пришлось прервать, чтобы явиться по зову отца. Оставив поверенного в отеле, чтобы акцентировать наказанием свое недовольство, он взял с собой только служанку и отправился на край земли, собираясь, вернуться через неделю.
Он так и не вернулся. Деньги вывел через оффшоры, сотрудников уволил по закону, выплатив четыре месячных оклада, а помещения продал. Поверенный остался директором самого крупного в мире ничего. А Гектор и его служанка так и исчезли в неизвестном направлении. И именно в этот момент началась война. Семь месяцев хаоса и кровопролития закончились перемирием, которое позже назовут “демографическим поражением”. Вампиры увеличили свою численность в разы, а люди теперь вынуждены были платить жизнями за спокойный сон по ночам. Резервации превратились в лагеря смерти.
Работая менеджером в компании, реализующей геологическое и горнодобывающее оборудование, бывший дневной поверенный Брандта вновь увидел имя старого хозяина спустя пятнадцать лет. Поваренная соль марки “БалтСалт” имела небольшие объёмы и считалась эксклюзивным продуктом, а генеральный директор не закупал машинное оборудование. Эту соль добывали руками. Вымывали, выпаривали, мололи — все делалось руками человека, поэтому себестоимость конечного продукта была доступна только высокому классу потребителей.
Вооружившись разрешением на командировку, с целью убедить БалтСалт купить автоматизированную систему очистки, Алексей отправился в Ушаково. Деревня была давно заброшена и представляла собой только станцию, почту и телеграф. Все в одном здании.
Узнав, что адрес БалтСалт является юридическим, а фактически находится за стеной в особняке Бранденбург, Алексей направился туда пешком. Была ранняя осень, но дороги тем не менее превратились в жидкую грязь и, будь его целью контракт на продажу конвейера, он бы уже повернул назад. Но он приехал сюда для другого.
К ночи добравшись до стены, он докричался до охраны, и его проводили за ворота в особняк, где предложили отогреться и дождаться хозяина на кухне, чтобы не пачкать грязными по колено брюками персидские ковры.
Каково же было его удивление, когда на кухне его встретила Мила. Постаревшая на пятнадцать лет, но все такая же прекрасная, как в первый день их встречи. Он тут же предложил ей бежать. И, конечно, это закончилось провалом. Так Алексей оказался в подвалах.
Проработав на Гектора двадцать пять лет, Мила была единственным человеком, который мог ступить на любой этаж и даже в покои Кардинала. Ей дозволялось мыть там полы, в разумных пределах протирать пыль, раз в день выносить ведро для бумаг, однако чаще оно бывало пустым, и распределять обязанности другой прислуги. Она пробыла в Бранденбурге дольше любого инфирмата, но всегда скрывала это, боясь, что ее будут считать стукачом. Не было в резервации другого человека, который ненавидел бы Гектора и Кардинала сильнее, чем Мила.
И, когда Саша рассказала ей план побега, хозяйка не задавая лишних вопросов, отправилась по этажам. Двадцать шесть человек, то есть всех мужчин и больше десяти женщин ей удалось убедить решиться на побег. По пять человек, с мешками, набитыми едой и консервами, она отправляла их к двери, где с выступа они спускались по самодельным лестницам и присоединялись к шахтерам под предводительством Алексея. Мила спустилась последней, и когда лестницы убрали, в пещерах раздался леденящий душу невидимый звон, перемежающийся с воплями повисшего над потолком Генриха.
Эта ночь стала длинной и судьбоносной для всех, и в тоже время люди ощущали такое воодушевление, что пещеры ожили светом и работой. Девушки из особняка занялись провизией: продукты нужно было сохранить от гниения и крыс. Постельные места взялся организовать Ворчун. Его жены собирали матрасы, тряпки и одеяла, сохраняя видимость, что все в спальнях было оставлено как есть.
Анхель с несколькими крепкими мужчинами разрушил прилегающие к Яме тоннели и вооружившись резиновым молотком, — тем самым, которым ему сегодня угрожал Лëня, — подвозил куски глины ко входу в месте будущего "обвала".
Остальные, включая фермеров, отправились в соляную шахту. Лëня нехотя взял птицу и фонарь. Все мешки были набиты солью и пошли на укрепление. Когда лестницы внесли в пещеру, чтобы создать узкие столы и сиденья, мужчины начали заваливать вход.