— И зверь бежит. — Услышал Анхель. Из массы тел выбрался высокий рыжий парень с одним шипастым плечом, который направился прямиком к Хетту, стоявшему у палатки. В руках у рыжего был увесистый окровавленный топор.
— У нас есть кое-что, что принадлежит твоему хозяину. — Произнес лысый Хетт. В ночи его темная кожа, казалось, поглощает свет и излучает его через белки глаз, делая его гипнотизирующе пугающим. — Или принадлежит тебе? Ты готов обсудить честный обмен?
Хетт отступил, и из-за его спины, кутаясь в чужую куртку, вышла испуганная и взъерошенная девушка. Ее волосы были в беспорядке, и пряди торчали в разные стороны, а одежда была в земле, словно ее вываляли в дорожной пыли. Саша робко спрятала руки за спину и виновато посмотрела на Анхеля, застывшего с перепачканными в запекшейся крови руками.
— O feminae! Она предала тебя даже дважды. — Поравнявшись с Анхелем, произнес подошедший Гектор, смакуя момент. Плащ его был весь изодран и покрыт темными пятнами. — Ушла. Да еще к врагу.
— Проводи нас к своему хозяину и девушку получишь назад со всеми пальцами и конечностями. — Проговорил Хетт, провожая глазами фигуры, окружающие пространство между ним и двумя инфирматами в красном. По касательной осторожно двигались плотоядно вожделеющие человечины Ивы Кардинала, а со стороны лагеря на них напирали новые силы осаждающих.
— У меня есть идея получше. — Ответил Анхель, покручивая рукой с плоским лезвием. Он осмотрел лагерь и прикинул число врагов. — Ты можешь вышвырнуть ее, как это сделали мы, и сэкономить свое время. Мне она не нужна.
Лицо Саши побледнело, а Хетт, схватив ее за плечо, подтащил ближе и удерживая за лицо, повертел перед Анхелем.
— Могли тогда скормить своим крокодилам… Или хотели, чтоб мы увидели кольцо?
— А вдруг обратится… — Вставил Гектор. — Последняя в роду. Не по закону.
Из толпы напирающих позади палатки Хетта выделился рослый темноволосый мужчина и встал рядом с рыжим, нетерпеливо покачивавшим тяжелое оружие.
— Ты законами вертишь, как тебе угодно, мы не вчера родились, Брандт. — Произнес рыжий с американским акцентом, выходя вперед прямо на Анхеля, выставив перед свой метровый топор.
— Компенсируешь, МакМиллан? — Иронично заметил Гектор, оценивая габариты препятствия.
Внезапно Анхель присел на корточки и поводил рукой по земле, потирая в руках влажную грязь смешанную с камнями и сосновыми иголками. Подняв глаза вверх, избегая смотреть на испуганную девушку, он уставился на американского владыку, которого видел однажды только в новостях.
— Вы американцы любите все большое, будто огромный размер эквивалент мощи и важности. Но знаешь в чем твоя главная проблема, МакМиллан?
— Слишком большой член? — усмехнулся тот.
— Большой, значит медленный. — Молох взвесил в руке крупный обломок скалы, повертев его в руке. — Динозавры были гигантскими. И всех убил камень. Брошенный с правильной скоростью.
Неимоверно быстрым движением руки он вскинул руку и крученым ударом прошиб глазницу верзилы, разрывая камнем в клочья верхнее веко и бровь. МакМиллан схватился за половину лица и пропустил первый удар в горло, выронив топор. Сломанный кадык смял трахею и выбил шейные позвонки. Голова рыжего повисла нелепо как у марионетки, но его терявшее равновесие, тело успел подхватить второй.
— Жан! Ты мне нужен! — Прокричал в сторону Хетт, и скрипя зубами обратился к Анхелю, уже зависшему для второго броска. — Ты не туда воюешь, сынок. У нас общий враг, это маньяк, который проводит аморальные опыты над природой, скрещивая живое и мертвое!
Раненного МакМиллана оттащили к палатке и туда же втолкнули побледневшую Сашу. Она без сомнений должна была стать тем ужином, что вернет раненного в строй.
— Так без этих опытов и меня бы не было! — Взревел Анхель, до боли стискивая рукоять ножа.
— Ты появился на свет благодаря любви двух самоотверженных людей, которые были противниками этих экспериментов и того как они проводились! — Не унимался Хетт, но вдруг глаза его выхватили что-то за спиной у Анхеля. Под ухом раздался гул охотничьего рожка, которым Брандт призывал собак, и толпа защитников стены хлынула назад в пролом.
— Не верь ему, парень! — Гектор бросился наперерез говорящим, и Хетт еле успел отскочить, чтобы не потерять левую ногу. — Твой отец добровольно пошел на это. И сам выбрал твою мать. И они прекрасно ладили вдвоем, а потом на свет появился ты, и я вот чего не пойму: зачем нужно было убегать. Энгус ведь мог помочь! Он ведь против всех пошел, чтобы создать этого мальчугана! И больше других желал, чтоб тот жил!
— Чушь! Он бы отнял его у родителей и превратил его жизнь в ад! — Выхватив из-за пояса саблю ринулся на Гектора Хетт.
— С этим они и без Энгуса прекрасно справились. Отступаем. — Отбивая атаку Хетта, Гектор оттолкнул рассерженного Анхеля к пролому, пока их не успела окружить армия врага.
— Парень! Он не даст тебе свободы! — Прокричал Хетт.
— А что дадите мне вы? — Не ожидая ответа, Ангел развернулся и направился за стену. Хаос начал стихать, и задавленные числом некоторые Ивы лежали на земле или были привязаны к деревьям. С минуты на минуту должно было подойти подкрепление от союзников Бранденбурга, и инфирматам нужно было укрыться за стенами.
— Правду о том, кто ты! Твой дом в Красной горе. Ты сын мейстера Олава и Марины Хелльстен, которого они спрятали в доме потомков семьи Мэхмета. Один отдал свою свободу, а другая жизнь, чтобы не дать тебя в руки этому сумасшедшему. Ты предаешь все их жертвы, стоя с ним на одной стороне!!
— Разве? А я вот слышал, что мой отец в тюрьме из-за некоего Дантеса. Не сходится. — Бросил через плечо Анхель и подталкиваемый Гектором, расчищая себе путь ножом, поднялся по каменному отвалу на разлом в стене. С высоты двух метров было отчетливо видно подоспевшее войско союзников, поглощавшее лагерь осажденных с тыла. Не давая врагу преследовать отступающих, со стены расстреливали из коряво собранных луков редкие защитники.
— Хетт, брось мальчишку, он идиот! И мы не можем дольше ждать, когда поумнеет. Нельзя спасти всех. Уходим. — Уворачиваясь от стрел, кто-то попытался увести Хетта, и Анхель, присмотревшись, узнал в нем того господина Бенуа, что пришел к стене за трупом казненного им Сарыджана. На мгновение чувство вины укололо его изнутри, и он помедлил, прежде чем спрыгнуть вниз и укрыться в Ивовой роще.
— Постой. — Хетт, сделал шаг, не спуская глаз с Анхеля. — Малак, не руби с плеча. Ты еще молод и думаешь, что Кардинал даст тебе все: место под солнцем, семью. Но нет! Люди верят, что подданные могут простить государю все, даже убийство отца и матери, но только не несправедливо отнятое имущество. Потребуй то, что принадлежит тебе по праву, свои земли назад, и ты поймешь, что с ним обретаешь только тюрьму!
— Может, там мне и место. — Подавленно проговорил Анхель, исчезая во тьме, вместе с отступающими защитниками Бранденбурга. Направляясь к потайному лазу под внутренней стеной, он лихорадочно раздумывал, что именно расстроило его настолько сильно. Девушка. Имя. Малаком его называли только дома, разве мог это знать враг. Если только… его семьи уже нет в живых из-за него. От бессилия он стиснул кулаки так, что ногти до крови впились в основание большого пальца. Ладонь засочилась алыми каплями на изрытую землю, оставляя след от поля битвы к воротам внутренней крепостной стены. Защитники монастыря стекались во двор, помогая раненным. Дым от горящего во рве у внутренней стены дизеля закрывал небо и выедал глаза, но им удалось остановить первую волну наступления, и нападающие ни с чем исчезали в стелющемся предрассветном едком тумане как призраки.